Чужая

– Мамочки… Ой, мамочки… Правда что ли? А я подумала, что просто похож очень сильно! Ой, простите, пожалуйста! А вы.. вы…

– Я.

Настроение у меня и так было ни к чёрту, а теперь и вовсе в глубокий минус скатилось

– А можно я автограф возьму?

– У меня? – шарахнувшись в сторону, пискнула я.

Но то ли пищала я слишком громко, то ли у кого-то вместо ушей локаторы, но уже в следующую секунду Раш стоял возле меня и хмуро смотрел на нашу консультантшу. Щёлкнул пальцами перед её носом и мрачно потребовал:

– Так, собралась быстро. Эй, дрисюсель! Собралась, я сказал, и мгновенно принесла моей жене то, о чём тебя попросили.

И я торопливо напомнила:

– Функциональное и простое!

– Функциональное и простое, – повторил Раш, а когда я закрылась в примерочной, добавил:

– А шелка с атласами мы на свой страх и риск без примерки возьмём. Хм…

Последнюю фразу я предпочла проигнорировать. Потому что если бы стала думать о том, зачем сталкеру нужны «шелка и атласы», вряд ли смогла бы натянуть на себя что-то из «функционального и простого».

И хотя руки мои дрожали, пока мозг пытался не представлять, для чего именно сталкеру понадобились шелка и атласы, я облачилась в мягкий бежевый комплект (Трусики-танга, лифчик с мягкими чашечками, без косточек и поролоновых вставок, гладкая ткань нежно ласкала кожу, плотно обхватывая мои… «формы».) довольно быстро. А потом вновь залипла рассматривая себя в зеркало. Светло-бежевая ткань на фоне моей бледной кожи смотрелась изумительно бесстыже и вызывающе. Щёки порозовели, глаза горячечно блестят, губы удивлённо распахнуты, а грудь вздымается часто-часто…

Надо отдать должное моей помощнице. Бельё действительно смотрелось восхитительно и сидело, как влитое. Вот уж у кого глаз-алмаз. Надо будет перед тем, как распрощаться, спросить у девушки, какой у меня размер, а то я в этом разбираюсь, как свинья в апельсинах…

Из-за тонкой преграды двери послышался голос Раша. Он что-то глухо говорил моей помощнице, а я не вслушиваясь в его требовательные объяснения, пыталась разобраться в клубке противоречивых чувств, что зародился примерно в районе моего пупка и спиралью раскручивался, захватывая тело.

Мне было стыдно. Мне было страшно: ракшас находился слишком близко, и взбреди ему в голову зайти внутрь кабинки, хрупкая дверь не послужит преградой…

С другой стороны, это был какой-то неправильный, сладкий страх. С одной стороны хотелось убежать и спрятаться за семью замками и под одеялом с головой, а с другой – остаться и посмотреть, что будет дальше. И это чувство было каким-то до безобразия правильным что ли… Шокирующе правильным.

Поэтому я стояла на месте, рассматривала свою грудь, тяжело дышала и… И, пожалуй, сквозь плотную толщу стыда и страха пробивался хиленький лучик тепла. Я не привыкла, чтобы ко мне приходили на выручку и чтобы вступались за меня, не привыкла… А теперь Раш рядом. А ведь я не дура, чтобы не понимать – его стоит опасаться, но вместе с тем не хочу, чтобы сталкер уходил, чтобы не оставлял меня наедине с этой… как её? Дрисюсель? Никогда не слышала этого слова. Что бы это могло быть? Вежливая форма обращения к продавцам в магазинах вроде этого трусяного рая? Мне тоже стоит так обращаться к консультантам?

– Шаси, могу я войти?

От неожиданности я шарахнулась в сторону, больно ударилась боком о выступающий из стены крючок и зашипела, потирая ушибленное место.

– Чего вам?

Та внутренняя «я», которая вежливая тихоня, внутренне содрогнулась и тихо упала в обморок от грубости произнесённой фразы. Я новая, злая и подозрительная, мысленно одобрительно похлопала себя по плечу.

– Ваш муж попросил подобрать вам что-то из одежды, – пробормотала дрисюсель.  – Чтобы вы могли дойти до бутика верхней одежды.

Я загрустила.

Во-первых, выяснилось, что слово «бутик» некоторые люди произносят с ударением на второй слог, а во-вторых, употребляют его явно в другом значении. И не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: бутИк – это очередной рай, в котором одёжку холят, лелеют, трепетно протирают пыль с ценников… Кстати о последних, я в ценах плохо пока разбираюсь, но болтая с девчонками в Отстойнике, успела понять, что если у цифры на корешке три нуля – это много.

– Шаси?

Щёлкнув по пуговке замка, впустила дрисюсель внутрь и опасливо посмотрела на ворох одежды в её руках.

– Это всё для того, чтобы я могла дойти до соседнего магазина? Он в Аполлоне что ли?

Девушка обиженно поджала губы.

– Я не знала, что вы предпочитаете, – пояснила она. – Поэтому попросила девочек из «Модани» принести всего понемножку.

Что такое «Модань» я не знала, а спрашивать постеснялась, предположив, что за очередным новым словом скрывается, скорее всего, название магазина или торговой марки.

– Спасибо, – прохрипела я, разворачивая что-то сиреневое и мягкое.

– Что-нибудь ещё?

– Я дам знать.