Чужая

Айю драло на куски, пекло, выжигало. Но несчастная упорно оставалась на месте, продолжала обнимать своего господина. Горела вместе с ним. Прижимала к себе его тяжелую голову.

– Нир, родной! Остановись! Остановись. Все закончилось. Мой любимый. Мой хороший. Все закончилось. Остановись. Пожалуйста…

Ассур обмяк, опираясь на нее, простонал жалобно в плечо. Айя почувствовала на коже горячую влагу. Прижала его к себе сильнее, крепче, желая забрать всю боль себе. Зарылась пальцами в шевелящихся, словно бы живых волосах. Выгнулась от муки, глотая вскрик.

– Я с тобой, – шептала в его шею, – чтобы ты ни выбрал – жизнь или смерть. Я с тобой!

– Айя, – тихий, едва уловимый шепот. И голос словно не его. – Айя…

Яркая вспышка и свет для них померк.

ЭПИЛОГ

– Мама, Сана обзывается! – пожаловалась маленькая девочка с невозможными серыми глазами.

– Враки! Враки! Как у помойной, злой собаки! – показала язык разбойница, пригрозив кулачком из-под одеяла ябеде сестре. Так чтобы мама не заметила.

– Сана! – воскликнула Айя, тепло улыбаясь. – Не дразни сестру! Ты же старшая.

– Никто ее не дразнит. Дайна сама виновата, чего она такая медлительная и глупая?!

– Я не глупая! Санка-оборванка! Разноглазая сычиха!

Айя только закатила глаза, с каждым днем в ней все меньше оставалось веры в то, что ее дочерей вообще возможно было примирить. Чем старше они становились, тем яростнее и горячее спорили. Иногда даже дрались. И повлиять на них мог только отец. Обычно хватало одного только взгляда, чтобы юные принцессы севера, затихли, как мыши, стыдливо потупив взор. Айя такого авторитета у своих детей не имела, а потому тщетно пыталась их вразумить разговорами и нотациями. Объясняя как важны и ценны семейные узы. Что у них нет никого дороже их самих, что они должны быть поддержкой и опорой друг другу, а не лаятся, как собаки по любому поводу.

– Мам, а король Райан еще к нам приедет? – робко поинтересовалась Дайна, теребя кончик русоволосой, как у родительницы косы.

– Не знаю, милая. А что? – спросила Айя, внимательно глядя в раскрасневшееся, детское личико.

Сана громко рассмеялась со своей кровати.

– А Дани влюбилась! Втютехалась дуреха!

– И ничего я не втютехалась! – обиженно засопела Дайна, но потом ее глаза вдруг ярко засияли, вспыхнули пронзительной серостью. – Он такой красивый! Важный! Когда вырасту, я на нем женюсь! – заявил ребенок.

– Ох! – выдохнула мама, округлив глаза и широко улыбнулась. – Папе пока, пожалуй, об этом говорить не будем…

– Глупая! Зачем королю такая мелкая соплюха, как ты?! – не унималась Сана.

– Сама ты соплюха! Тебе вообще дед старый нравится!

– Он не старый!

– О ком речь? – вклинилась Айя, узнавая интересные подробности.

– Сана следит за папиным Амином. Говорит, что у него добрые глаза и красивая борода. Вот глупости! – хохотнула Дани, передразнивая старшую сестру.

– А короли не женятся на тех, кто прудит в свою койку! Я все ему в следующий раз расскажу!

– Мама!

– Прекратите обе. Сейчас же, – строго прикрикнула Айя. – Я вас сегодня уложу или нет? Быстро улеглись и замолчали. Затрещали, сороки.

Девчонки повиновались, продолжая тем не менее, показывать друг другу языки и корчить рожицы.

Тихо скрипнула тяжелая дверь, пропуская в комнату хозяйских дочек, Тойру. Управительница окинула их строгим, всевидящим взором и подошла к госпоже.

– Его Величество прибыл.

Айя тут же встрепенулась, сжала в руках книгу со сказками и легендами. Женщина понимающе улыбнулась, кивнула.

– Идите. Я разберусь с этими негодницами.

Девчонки навострили уши, спрятавшись под одеялами. Айя склонилась над каждой, целуя теплые лбы и щеки. Пожелала своим лучикам доброй ночи и поторопилась в их с ассуром покои.

Нирхасса не было чуть больше недели, а несчастной госпоже казалось, что прошла целая вечность.

После тех событий многое изменилось.

Ее муж был единственным, к кому вернулась сила. Настолько мощная, что слухи о ее возрождении прокатились далеко за пределы холодного и теплого морей. Шаррихасс был объявлен новым повелителем Севера, став главой Правящего Дома. Взошел на трон крепко держа ее руку в своей. Став первым правителем, не имевшим благородной крови и родословной. И первым ассуром, взявшим в жены и посадившим на престол подле себя человеческую женщину.