Чужая

Остановилась у нужного шкафа, потянула на себя книгу, что показывал несколькими днями ранее ее муж. Створка отъехала. Румир и Норс без вопросов шагнули в темный провал в каменной стене, быстро поднимая заготовленные заранее факелы. Поджигая, выхватывая из ножен мечи.

Айя застыла у книжных полок. Уставилась в маленькое, безмятежное личико. Сана тихо кряхтела, пускала слюни, высовывая юркий язычок. Девушка прижимала теплый сверток к себе, кутала в теплое одеяло. Смотрела, стараясь запомнить каждую черточку своего ребенка, вдыхала ее запах, целовала. Вся содрогалась.

– Я люблю тебя больше всего на свете, моя искорка. Мой бедный огонек. Мама тебя так сильно любит…

Прижавшись к теплому лобику последний раз, сильно зажмурила глаза, давя в них соленую, жгучую влагу. Не давая себе шанса на сомнения, всучила дочь ошарашенной Тойре, почти втолкнула их в темноту хода. Обернулась к ассуру.

– Амин, прошу, – взмолилась, приседая от очередного хлопка, что раздался совсем рядом.

– Я не брошу Вас…

– Прошу! Пожалуйста! Хотите встану на колени?! Они пришли за нами. За мной! Я дам им, чего они так хотят! Их надо отвлечь. Дать фору Тойре. Пожалуйста идите с ними. Умоляю, Амин! Умоляю! Не оставьте мою Сану! Не оставьте!

И снова каменные стены сотряслись, посыпались с полок книги, задребезжали испещренные морозными узорами стекла.

– Времени нет, – произнес сухо темный и смуглый Норс.

– Прошу…

Амин, сцепив зубы, заиграл желваками. Шагнул следом за огорошенной, ошеломленной происходящим управительницей, не сводившей глаз со своей дрожащей хозяйки. Не раздумывая Айя толкнула тяжелую створку, та быстро поехала в сторону, вставая на место. Прежде чем раздался тихий щелчок, в узкую щель просочился невозмутимый Румир.

Проход закрылся.

Айя осела на пол, давясь слезами. То, что творилось в ее душе невозможно было описать ни одним известным ей термином. Не было таких слов и определений. Ее словно не стало. Как если бы она умерла – душа исчезла, а тело вместе с предсмертной агонией осталось. Сидело там – в темноте безвольной куклой, сотрясалось от страшного озноба под внимательным взглядом преданного гвардейца.

– Нам надо идти Айя. Они не должны узнать об этом как можно дольше, – парень кивнул на скрытый стеллажом ход.

– Почему ты не ушел? – опираясь на протянутую руку, поднимая свои непослушные конечности, спросила госпожа.

– Я не оставлю Вас одну, – робко улыбнулся гвардеец, сжимая в горячей ладони ее холодные, влажные пальцы. – Вы не одна!

– Спасибо, – выдохнула Айя.

Она шла по узкому коридору в сопровождении своего верного стража. Шла, высоко подняв подбородок, твердо ступая на темный камень пола, сжав до побелевших костяшек кулаки. Гнала от себя страх, понимая, что за ее спиной сокрыто слишком многое, чтобы поддаваться слабости. Самое дорогое. Бесценное. То единственное, ради чего нужно быть стойкой. Несмотря ни на что. Вопреки всему. Не важна даже жизнь…

Дом был перевернут с ног на голову. Стена в холле разрушена, снег наметало на огромные каменные глыбы, долетая до самой широкой лестницы. Стекла глухо хрустели под ногами, искрились снежинками в темноте. Слуги жались по углам, гвардейцы беспрепятственно передвигались по поруганному, оскверненному дому. На крыльце лежали чьи-то бездыханные, изломленные тела. Айю передернуло. Заметив ее, солдаты правителя громко закричали. Один ринулся к ней, норовя схватить, но перед ним возник Румир, удобнее перехватывая меч.

– Ее велено доставить повелителю! – прошипел гвардеец.

– Где он? – невозмутимо поинтересовалась девушка, выглядывая из-за спины своего защитника.

– Я провожу, – ответил воин, двинувшись к главному залу, опасливо косясь на Румира. Айя направилась следом.

Он сидел за длинным столом, в широком кресле хозяина дома. Вражеские гвардейцы расположились вдоль стен, за высокими окнами слышались окрики и смех. Ширрин подпирала собой стену у камина. Заметив Айю, вся встрепенулась, лицо ее хищно искривилось, губы дрогнули то ли в улыбке, то ли в оскале, выдавая все ее чувства. Ненависть, зависть, злое торжество.

– Так-так-так, а вот и сама госпожа Шаррихасс! – бодро воскликнул Котрон, поднимая руку и откидывая с лица гладкие, рыжие пряди. Глаза его ярко блеснули сочной зеленью в свете множества свечей. – А где же маленькая наследница? Так хочется взглянуть на творение моего преданного пса.

– Ее здесь нет, – коротко ответила Айя, выдерживая его пристальный, изучающий взгляд. – Любуйтесь на свое творение, оно воистину стоит своего создателя.

Принцесса в удивлении приоткрыла рот, не ожидая от соперницы дерзости. И дерзости ни к кому иному, как самому главе Правящего Дома, повелителю!

А всего, чего жаждала Айя – это переключить их внимание на себя. Отвлечь, насколько это было возможно. Потянуть время, пока в темном и сыром тоннеле, глубоко под землей, к свободе и надежде стремился ее огонек. И пусть ей это будет стоить жизни, Айя не отступится…

Девушка хорошо знала, ассуры не спускают непочтения и неуважения.

– Ребенка нигде нет, мой повелитель, – отчитался один из воинов, появившись у них за спиной.