Чужая

Айя медленно поднялась с колен, сглатывая вязкую слюну и смахивая слезы. Холода не замечала. Чужие, неприязненные взгляды кололи сильнее мороза.

Скинула с себя шаль. Непослушными пальцами принялась расстегивать ворот платья, спускаясь все ниже и ниже. Спустила его с плеч, высвободила руки, ежась под холодным порывами ветра.

— Оголяй.

Девушка стянула с плеч сорочку, прикрывая руками грудь. Кожа ее покрылась мурашками, а в голове было пусто, только сердце билось в груди как сумасшедшее. И несколько пар глаз, что шарили по ее обнаженному торсу, вызывали нескрываемое отвращение.

Медленно отвернулась, глядя прямо перед собой. На высокие стволы деревьев, что прятались в темноте и уходили вдаль, к самым заснеженным вершинам, освещенным светом красной, скорбной луны. На большие, пушистые хлопья, что в ее свете казались волшебными, как когда-то в детстве, когда смотришь на падающий снег в свете уличного фонаря, и все так сказочно и вот-вот, кажется свершиться самое настоящее зимнее волшебство. А впереди целая жизнь полная радости и чудес и все непременно будет хорошо.

Первый удар вышиб весь воздух из ее легких. Айя протяжно застонала сквозь зубы, пошатнувшись и обнимая себя руками. Слезы вновь брызнули из глаз.

Второй, третий…

На четвертом Айя упала на колени, чувствуя, как рвется под тугой плетью нежная кожа. Как потекло горячее по ребрам. Как горит, там, где он приласкал своим орудием.

Пятый и шестой, проскулила сквозь сжатые зубы, впиваясь ногтями в снег, вгрызаясь до самой промерзшей почвы.

Седьмой хлестко задел грудь справа и тут не сдержалась, вскрикнула. Истошно. Пронзительно. Закусывая губы и давясь вдохом.

В голове шумело и плыло. С груди на снег капало горячим. Красным. Скорбным.

— Ты можешь это прекратить. Это всего лишь кобыла, — ударил по ушам знакомый хрипловатый голос. Не хуже плети ударил.

— Бей уже!

Не выдержала, Выказала неуважение. Отчаялась. Не сдержалась.

Следующие три уда прилетели подряд. Хлесткие, жестокие, сильные.

Айя невольно выгнулась, закричала, захлебываясь слезами. Спина и правая грудь горели огнем. Мысли путались.

Заметил. Не спустил. Показал кто хозяин. Кто решает, будет ли жить обычная чернавка или нет. Наказал за проявленную горячесть.

Айя успокаивала себя, что еще один удар и все закончится…

А следующие три были сильнее предыдущих. Девушке показалось, что плеть распорола ее до самого позвоночника. Запах лошадиной крови смешался с ее собственным, горячим и металлическим. А небо окрасилось в цвет луны. На мгновение показалось, что он ее убьет. Порешит за проявленную дерзость.

Не успела перевести дыхание, как еще один удар выбил из груди весь дух.

Упала в снег. Взвыла.

— Мамочка…

И еще один…

Впечатал жалкое тело в снег. Вдавил сильнее, прошелся по уже рассеченному. Айя от нестерпимой боли засучила ногами, кусая собственную руку. Все вокруг плыло. Звуки стихли. Только собственное дыхание и боль. Жгучая, нестерпимая настолько, что весь окружающий мир перестал существовать. Осталась только она и боль, что завладела несчастным телом, как злобная ханша с раскосыми алыми глазами.

— Ненавижу! Как же я тебя ненавижу! — шептала Айя в снег, боясь пошевелиться. Даже вдох, давался служанке с большим трудом.

— Можешь забирать эту клячу и проваливать, — долетел до девушки ненавистный голос, частично возвращая в реальность.

Несколько долгих минут Айя поднималась. Ноги и руки дрожали, не слушаясь, перед глазами плыло.

Больше не стыдясь, чернавка медленно повернулась к зрителям, являя тем располосованную грудь и истерзанные в кровь губы. Медленно обвела каждого мутным взглядом и наклонилась за шалью. Пошатнулась. С неимоверным усилием удержала равновесие. Накинула вязаную ткань на плечи, взвыв от боли. Бросила быстрый взгляд на хозяина, который снова вытирал хлыст уже от крови чернавки. Лицо его было каким-то задумчивым и злым. Почувствовав взгляд Айи, Нирхасс вопросительно вздернул идеальную бровь.

— Хочешь что-то сказать?

Девушка кивнула.

— Спасибо за вашу милость. Мой господин.

Слова тонули в завываниях ветра. Оседали на грешную землю вместе со снежинками. Но Айя знала, что он слышал.

Преодолевая себя, девушка добрела до всхрапнувшей лошади, молча приняла вожжи из рук конюха и направилась прочь от беседки, вглубь сада, а затем и через калитку в хозяйственный двор. Шла Айя медленно, давясь слезами и взвизгивая от нестерпимой боли. Малинка шла следом, не торопя и не брыкаясь, слоно понимала, благодаря кому избежала незавидной участи.

Как дошла до конюшни, сама не знала. Просто увидела знакомый силуэт постройки, а подойдя ближе и плачущего старика, на обледеневшей лавке. Шорс сначала и не понял, что произошло, не поверил своим глазам.

— Дочка, как же…

Начал было конюх, поднимаясь навстречу, да так и замер, заметив кровавый след, что проложил дорожку по следам хрупкой девушки.

— Прости деда, прости, пожалуйста, я не думала… — прошептала Айя, протягивая старику поводья.

Пара вдохов и свет в ее глазах померк.

Шорс едва успел поймать падающую девушку, измазавшись в ее крови…

Глава восьмая