Чужая боль

— Вас что-то веселит, господин коллежский секретарь? — недобро прищурился полицмейстер.

Похоже, не такой уж он добренький и мягкий. Впрочем, это не так важно, затянувшаяся мизансцена меня утомила.

— Ни в коем случае, ваше высокородие, — по-прежнему изображая ретивого юнца, отчеканил я. — Просто мне до сих пор непонятно, зачем я был вызван в Омск.

— Вы должны продублировать работу вашего коллеги, — откинувшись в кресле, пояснил полицмейстер.

— Продублировать? — искренне удивился я.

— Да, это желание генерал-губернатора, и его мотивы мне неясны. С момента последнего убийства прошло меньше суток, так что вы можете еще успеть.

Что-то в тоне полицмейстера мне не понравилось, как и блеснувшие глаза видока.

— Простите, ваше высокородие, а разве господин коллежский асессор уже не провел там своего ритуала?

— Да, но он не был успешен. Возможно, вы сумеете рассмотреть все получше.

— Извините, ваше высокородие, — не особо скрывая раздражение, набычился я. — Мне кажется, последние экзамены на пригодность к своему делу я сдал еще в Новгороде. К чему эти загадки? Думаю, господину коллежскому асессору прекрасно известно, что после проведения ритуала следы на ткани мироздания тотчас рассеиваются.

— Серьезно? — с показным удивлением полицмейстер посмотрел на видока.

Эти два старых шута все же доведут меня до белого каления.

— Ну, в теории так сказано, но, возможно, молодость и напор что-то изменят, — хмыкнул старый видок.

— Не изменят, — все еще придерживая раздражение, сказал я. — Опыты Карла Рудера не оставляют сомнений.

— Ну, значит, отправляйтесь в гостиницу дожидаться следующего случая, — явно решил свернуть разговор полицмейстер.

— Следующего?

Блин, что же у них тут творится?

— Да, думаю, это произойдет довольно скоро.

— Простите, ваше высокородие, но что именно должно произойти?

Увы, смягчение тона не оказало на полицмейстера должного влияния.

— Вы не следователь, и подробностей вам знать не обязательно. Ждите дальнейших указаний в гостинице и не смейте отлучаться из нее.

Ладно, я честно не хотел. Но мне с ними детей не крестить и даже вместе не служить. Так что используем прием профессора и привлечем генерал-губернатора в качестве пугала.

— Еще раз прошу прощения, ваше высокородие, но мой опыт показывает, что, только имея достаточную информацию о преступлении, мне удастся в полной мере использовать свой дар. Иначе придется краснеть перед его сиятельством.

Намек был тонким, но полицмейстер его понял, потому что краснеть нам придется вдвоем, особенно после того, что я наговорю грозному генерал-губернатору всяких гадостей о полицейском начальстве.

— Опыт?! — Мой коллега вычленил из моей речи совсем не то, что нужно. — Да какой у тебя опыт, щенок?! Если уж я не смог…

— Сергей Юрьевич!

Ого, я действительно ошибся в оценке полицмейстера. Вон как сталь звенит в его голосе. Оно и правильно, я хоть и новичок в этом мире, но уже знаю, что за подобное здесь можно и пулю на дуэли схлопотать, невзирая на разницу в возрасте.

Старый видок нахмурился и плюхнулся обратно в кресло.

— Игнат Дормидонтович, — показал свою неслабую осведомленность этот хамелеон. — Я вас понял. Попросите секретаря, пусть направит вас к следователю Тарасову Анастасу Денисовичу. Он ознакомит вас с делом. Больше я вас не задерживаю.

— Честь имею, — по-гусарски щелкнул я каблуками и резко кивнул.

Вот и поговорили. Макнули лицом в молодость и неопытность, обвинили в непонятных грехах, а затем вообще выставили вон, как нашкодившего котенка.

Впрочем, эту парочку губернских полицейских можно понять. Моим вызовом князь сам ткнул их мордой в собственные косяки. С другой стороны, не так уж важно, виноваты они или нет — это их зона ответственности, и мое понимание ничего не меняет.

После вежливой просьбы секретарь направил меня дальше по коридору в пятый кабинет. Там за завесой табачного дыма мучилась следственная группа во главе со старшим следователем Тарасовым. Вот уж кто был в точности похож на ищейку. Именно таким я себе представлял книжного Шерлока Холмса — поджарый, подвижный и с носом, напоминающим кавалерийский клевец. Таким носом, если что, можно и убить.

В отличие от начальства следователь встретил меня радушно и быстро ввел в курс дела. А дела в Омске творились крайне мрачные. За последние две недели кто-то убил шестерых девушек. И не просто убил, а расчленил в лучших традициях Джека Потрошителя. В голове тут же всплыл топинский случай, который так сильно повлиял на Игнашу.

Убивали бедняжек долго и мучительно. Прочитав предоставленные документы, я сразу увидел некое несоответствие.

— Анастас Денисович, вам не кажется, что вот эти два убийства, — отодвинул я фотоснимки со сложенными кучей частями разорванного тела, — отличаются вот от этих?

В другую сторону переместились снимки с аккуратно расчлененным телом, части которого покоились прямо на кровати. К тому же в документах говорилось, что эти четыре случая произошли прямо в доме жертв, а два других в темных подворотнях.