Чужая боль

Пуля бандита ударила куда-то в подушку, но меня на кровати уже не было. Упав на пол, я тут же перекатился под кровать, и уже там провернул ствол на сто восемьдесят градусов. Второго выстрела из вражеского оружия не случилось. В коридоре вспыхнул слабый свет свечи, и в этом освещении стало видно, как нечто большое и темное смахнуло стрелка дальше по коридору.

Видимость стала лучше, но в пустом проеме смотреть было не на что — на пороге комнаты слабо корчился подстреленный мною визитер. А вот звуковой ряд оказался довольно любопытным. Сначала раздался предсмертный хрип, продолженный удовлетворенным рычанием уже из другого источника. Вслед за этим прозвучал панический визг третьего человека и удаляющийся топот со звоном стекла в финале этого звукового ряда.

Прислушиваться дальше я не стал, потому что уже вышел в коридор и увидел все воочию.

Евсей, после того как задрал стрелявшего бандита, начал возвращать себе человечье обличье. Такое я видел впервые, поэтому быстро выудил из прихваченной с собой планшетки гогглы и, водрузив их на лицо, внимательно присмотрелся.

Видимость сквозь артефакт была не самой лучшей, но и так хватило впечатлений. Евсей во всей своей звериной красе как раз закончил драть уже не шевелящегося стрелка, и с тоской посмотрел на разбитое окно. Он, как и я, понимал, что бросаться в погоню по городским улицам даже ночью в зверином обличье крайне неразумно. Картинка, скажу я вам, не самая симпатичная. Евсея выгнуло, словно кто-то ткнул его раскаленным железом в спину. Вытянутое вперед, хоть и не до волчьих пропорций, лицо начало втягиваться в череп. Торчащие из пасти клыки истаивали как воск на огне. Только вот жуткие раны на теле незнакомца, которое уже залило пол изрядной кровавой лужей, оставлены совсем не воском. Шерсть с морды и лап осыпалась на пол и истаивала уже там.

Все как и описывал профессор Нартов.

Когда казак вновь стал человеком, а в коридоре появились служители с лампами, я наконец-то вспомнил о револьверах.

Тоже мне Аника-воин, и была нужда канючить оружие у Дмитрия Ивановича! Зато гогглы нацепить успел — по любопытству я известный чемпион. Так, хватит укорять себя и пора задуматься. А ведь все происходящее может быть неплохой зацепкой. Мы имеем в наличии свеженькое убийство. Так что можно попробовать.

— Все вон из коридора! — взревел я, надеясь, что крик будет действеннее просьб.

Вывод в принципе правильный, но расстановка ролей в этом режимном заведении имела изрядную инерцию.

— Раскричался тут, — проворчал чем-то до предела раздраженный смотритель.

— Молчать! — решил я дожимать, потому что время убегало как вода сквозь пальцы. — Совсем страх потерял?

— Слушаюсь, ваше благородие! — До смотрителя наконец-то дошло то, что он все же говорит с офицером.

Евсей с усердно скрываемой ухмылкой отступил в комнату, а я плюхнулся на пол.

Руны активировались неожиданно легко, и я тут же получил сомнительное удовольствие увидеть в повторе все происшедшее пару минут назад. Увы, зацепить виртуальным крючком сбежавшего бандита не удалось. В этом учебники не врали — свои следы на ткани мироздания оставили только убийца и жертва.

Вывалившись из транса, я прислонился спиной к стене и задумался.

— Любезный!

Служитель резво явился на мой зов.

— Слушаю, ваше благородие. — Говорил он четко, встав по стойке «смирно», но без угодливых ноток в голосе.

— Они больше никого не зацепили?

Лицо служителя посерело от злости.

— Степана зарезали, спящего, твари.

— Веди, — вскочил я с пола и, как был в исподнем, пошел за служителем.

Тело вышеупомянутого Степана находилось в полуподвальной комнатке. Похоже, он так и не проснулся — убийца заколол его прямо во сне.

Особых надежд у меня не было — не похоже, что визжащий как девица бандит способен на убийство.

Хотя…

Из-за открытого окна в этой комнате было прохладней, чем в остальной части дома. Так что я моментально замерз с босыми ногами. Из-за спешки не то что одеться, даже в сапоги влезть не успел.

Ну ничего, потерпим. Опустившись на колени, я принял привычную позу, практически сразу провалившись в транс.

Комната изменилась не очень сильно — только на белой рубахе спящего человека не было кровавого пятна. Да еще окно оказалось закрытым. Но ненадолго. Лишь внимательный взгляд на окно позволил мне заметить, как в щель рамы форточки проник тонкий стилет и сбросил запирающий крючок. Затем форточка открылась, и в нее буквально ввинтился худосочный человек, фигурой больше похожий на подростка. Побитое оспой и заросшее жидкой бороденкой лицо явно принадлежало не ребенку, так что это просто какой-то великовозрастный хлюпик. Он тихонько спустился на подоконник и начал открывать окно. Внезапно спящий на кровати служитель гостиницы заворочался. Форточник задергался на подоконнике. От него дохнуло паникой. Сначала он вроде хотел полезть обратно, а затем соскочил на пол и, шагнув к кровати, вонзил в грудь просыпающейся жертвы свой узкий кинжал. Похоже, попал точно в сердце, возможно, даже случайно. Агония бедолаги была недолгой. До меня не долетели даже отголоски его эмоций.