Чужая для монстра (СИ)

Я действовала мгновенно, скорее, по наитию. В том, что я делала, вообще не было смысла. Мною двигала ярость, отчаяние, страх и горе и боль потери. Опустившись на колено перед стержнем, я с усилием вырвала его из высохшей и потрескавшейся почвы. А затем, не желая удерживать в руках эту мерзость, бросила ее через переход, возвращая создавшему его миру. Брус еще в полете засиял мертвенным светом, а затем взорвался, разбросав как кукол стоящих ближе всего к нему людей, отшвырнув меня от перехода, впечатав затылком в почву. Последнее, что я смогла осознать — обжигающую боль в руке, полное опустошение, стремительно исчезающий цветок и чувство безумного удовлетворения. Я справилась!

* * *

Рейвен Дар, главнокомандующий армии императора Морана проследил за схлопнувшимся переходом. Ветер гнал пыль, а вместе с ней и частицы того, что лучшие ученые называли Великим открывателем. Ключ не выдержал небрежного обращения с ним аборигенки и взорвался едва ли не у нее в руках. Ему пришлось сильно напрячься и остановить огненную волну, чтобы его люди не пострадали.

Они рассчитывали на молниеносную победу, но благодаря девчонке, их планы откладывались. Нужно было узнать, какого вахра эти дети со стариком делали на границе герцогства и почему их никто не предупредил, что местные способны притрагиваться к Ключу. Обе атаки оказались отражены. В первой жители герцогства задействовали всю боевую мощь гарнизона. Во второй…

Рейвен прикоснулся к жалящему порезу на скуле и обнаружил на пальцах кровь. Бросил долгий взгляд в пространство, которое несколько минут назад приоткрыло ему окно в другой мир. Затем резко развернулся, и дал солдатам команду возвращаться.

Глава 3

Было ощущение резкого падения с большой высоты, когда захватывает дух, а сердце колотиться часто — часто, готовое выскочить из груди. Будто сквозь вату доносились громкие, истеричные крики, плачь, шум двигателя, знакомый требовательный мужской голос, отдающий четкие приказы.

Приказ спасти, несмотря ни на что. Меня? Зачем? Я уже мертва. К чему меня мучить? Ладонь и вся рука горела, будто в огне, мир постепенно терял краски, чувства умирали. Стук сердца постепенно замедлялся и затихал.

Голос, зовущий по имени настойчиво и упорно. Звон в ушах, боль в висках вырывает из горла стон, чуть хриплый, надрывный. Я помню, как это было, помню до мелочей. Хочу кричать, но не могу, хочу рыдать, но слез больше нет. Они все остались там, на плато, как и моя сила…

— С возвращение, сестра, — едва успела открыть глаза, как услышала этот голос. Голос, который меня звал. Альбер!

— Я дома? — медленно оглядела свою комнату, перевела взгляд на брата. Он стоял у окна, и, судя по напрягшимся желвакам на его скулах, был чрезвычайно зол. Но сдерживал злость. Он всегда старался быть сдержанным рядом со мной, чтобы не напугать.

— Странно, правда? — сухо спросил он. — Ты все же попала домой. Правда, слегка задержалась. Поэтому едва не умерла.

— Прости, — искренне прошептала я, затем опустив взгляд, спросила, — они живы?

— Магистр Нимансур мертв, из братьев выжил лишь старший, как и один из твоих стражей. Остальные после опознания переданы родным для захоронения.

От тона Альбера веяло холодом, и я его понимала. Если бы я не сопротивлялась, а послушалась его, если бы ребята отправились вместе со мной, они остались бы живы. Все живы и здоровы.

— Опознание… Харви? Мет? Николь? Хорс? — я называла их имена, в голове вспыхивали лица. Молодые улыбающиеся ребята, полные сил и надежд на долгую жизнь.

— От них мало что осталось после закрытия перехода и взрыва. Ты чудом выжила, — продолжал Альбер.

— Значит, это был не кошмарный сон? О взрыве?

— Нет.

— Я не должна была рисковать ими, — присела в кровати, обхватив руками колени. Пусто, муторно, тревожно, холодно. Только сейчас заметила, что на руку до предплечья натянута регенерирующая перчатка. Тут же вспомнила ладонь, охваченную огнем, боль, и ненависть к чужакам.

— Ты много чего не должна было делать: уезжать из дома, рисковать собой, плевать на мой приказ, Но… каким-то немыслимым образом вам удалось сделать то, с чем едва справились боевые маги гарнизона — закрыть переход. Но какой ценой!

— Я больше не чувствую магии. Я перегорела? — спросила с опаской, боясь услышать ответ, хотя в глубине души уже давно все понимала.

— Да.

— Навсегда?

— Целители всегда оставляют шанс на возрождение магии и восстановление внутреннего источника. Однако ты выгорела. Ты задействовала весь свой слабый дар, а когда силы закончились, позволила излиться жизненной силе. Это невосполнимо.

Несколько минут в комнате царило молчание. Напряженное, тяжелое и настолько плотное, что ощутимо давило на нервы. Сколько себя помнила, мне было жаль разочаровывать Альбера, и так важно знать, что он меня любит и простит. Самой порой стыдно за эту детскую потребность искать одобрения у единственного родного мне человека.