Чужая душа

– Это я поняла. Что гово… рят?

– Доктор сказал, что он не видел такого живучего организма, как у вас. Он сказал, что после такой тяжелой травмы, какая была у вас, многие восстанавливаются месяцами или вообще остаются калеками на всю жизнь. А вы восстанавливаетесь потрясающе.

Во рту тяжело повернулся язык.

– Вы кто? Сестра?

Мне ответили вопросом:

– Значит, Мария, вы меня не узнаете?

– Гм… а должна? Должна… узнать?

– Да вроде бы должны. Я ведь последний человек, с кем вы говорили перед случившимся с вами несчастьем. Я ждала, пока вы придете в себя. У меня есть к вам разговор.

– А-а…

Сознание осыпалось на меня, как тяжелый белый бархан в пустыне на одинокого путника. Кажется, только сейчас я по-настоящему приоткрыла глаза и влилась в реальность.

И мне удалось узнать человека, сидевшего у моей постели.

Это была Ксения Кристалинская.

– Я рада, – сказала она. – Вы наконец-то пришли в себя, Мария. Все получилось так… так глупо, так нелепо. Мне жаль, мне искренне жаль. Вы понимаете меня, Мария? Слышите меня?

– Слышу, – ответила я. – Слышу, Ксения. Вы что тут?.. Вы?..

Ксения ответила:

– Решила вас навестить. Вы, наверное, подумали… впрочем, верно, не время вам что-либо объяснять. Вы еще слабы. Я принесла вам апельсинов. И еще гранат. Там, в тумбочке, потом посмотрите. Только опять их, наверное, врачи возьмут, как в прошлые мои посещения. Им же надо чем-то спирт закусывать, правда?

Я попыталась улыбнуться. В скуле возникла тупая боль, как будто туда уперли что-то тяжелое, теплое, как отогретую в руке свинчатку.

– А вы много раз уже были? – пробормотала я. Лицо Ксении снова начало расплываться у меня перед глазами, как отражение в воде, куда бросили камень.

– Да. К вам еще заходил какой-то мужчина, очень лохматый, и с женщиной, такой бледной, словно она никогда не видела солнца.

– А, это, верно, мой босс и его жена Валентина, – уголком губ улыбнулась я, помня, что это причиняет мне боль. И вспомнила о той боли, во сне, когда мне казалось, будто бархатные глаза Ксении давят на мои глазницы.

– А как там Алексей? – выговорила я.

Ксения повернулась ко мне вполоборота.

– Алексей? – неожиданно резко проговорила она. – Да что с ним может случиться? Тут к вам, Мария, приходила мамаша Алексея и разговаривала с вами, будто вы могли ее слышать. Была в своем репертуаре, сетовала, что неудачно вложила в вас деньги. Мол, ваша контора плохо работает.

– Пло… хо?

– Вот именно. Что же касается Алексея, то у него через полторы недели суд.

– Через полторы недели? Так скоро?

– А что вы хотели? Суду, кажется, хорошо заплачено, чтобы… чтобы все произошло скоро. Суд скорый и неправый. Все та же комедия со взятками и подкупом. Только платят, кажется, не те, кто играет в пользу Алексея. Вот такие дела, Мария. Так что ничего радостного, понимаете?

Я тут же вспомнила о сумме в двадцать пять тысяч долларов, полученных Ксенией от Туманова, и во мне проснулось, заворошилось нехорошее воспоминание о том жутком дне. Накаленный асфальт, крона рухнувшего дерева, матерные вопли ментов и – мысль о том, что это она, Ксения. Что это она уничтожила, заказала меня. Что это все из-за нее…

Зачем же она теперь явилась? Виновная вряд ли бы пришла, да… Странная женщина. Странная и – опасная. Очень опасная, я это чувствую спинным мозгом и – тем не менее – мирюсь с ее присутствием в палате.

– Ксения, я чувствую себя прилично, – сказала я, бессовестно попирая истину, – и хотела бы спросить у вас кое-что. Ксения, я буду говорить прямо… ведь это вы навели на меня тех убийц? Которые стреляли в меня, гнались на машине… Ведь это вы сделали, не так ли?

Какое-то время она сидела молча, стараясь не глядеть на меня, потом заговорила:

– Я так и думала, что вы это скажете. Больше того – что я причастна к убийству Таннер и обвинению Алексея. Но вы этого не сказали. Пока не сказали. Ведь вы именно так и думаете, иначе не стали бы просить о встрече с Тумановым. Ведь вы считаете его моим подельником, не так ли?

– Быть может, – честно призналась я.

– Ну вот видите, – тихо произнесла она. – Вот что, Мария. Так вот, знайте – я тут ни при чем. Воля ваша, вы можете считать, что я вру, но это уже ваше дело. Моя совесть чиста.

Я долго лежала, не шевелясь. Она ждала, что я отвечу.

– Честно говоря, Ксения, мне хотелось бы верить вам, – наконец сказала я, – но не знаю… честно говоря, я сейчас мало что понимаю. Башка трещит. Верю – не верю… это как гадать на ромашке, а гадать я не люблю. Ксения, вы сказали, что я тут почти две недели, не так ли?

– Да. Кстати, ваш босс просил меня сообщить ему, если вы придете в себя… во время моего посещения. Позвонить немедленно.

Я вздрогнула:

– Ксения, не нужно никуда звонить. Я сама… сама. У вас есть с собой телефон?..

Быть может, это было и неосторожно, но в тот момент я подумала, что хуже уже не будет. Я резко пошевелилась, и тут же возникло чувство, будто голову набили гвоздями, а потом хорошенько тряхнули и острые концы вонзились в мозг.

Все равно – надо позвонить.

– Надо позвонить, – вслух повторила я.