Чужая душа

– Да, артист. Теперь уже покойный. Умер в больнице от не совместимых с жизнью травм, перечислять которые я не буду, учитывая состояние твоего, Мария, здоровья.

– Вы просто светоч корректности… – пробормотала я.

– Это верно. Кстати, покойный Каманин в свое время работал в службе безопасности ночного клуба «Белый гриф». Хорошенькие совпадения, не правда ли?

– Да… бывает.

– Второй из «пассажиров» грузовика, который гнался за тобой, умер на месте аварии. Это некто Каладзе. Этот горячий кавказский парень тоже засветился в подконтрольных известному нам Туманову структурах. В частности, он работал в охранном агентстве со звучным названием «Остгот». Какие интересные совпадения, а?

– Да…

– Кроме того, есть еще и третий. С этим вышло больше всего геморроя. Он тоже оказался мертвым, но в том-то все и дело, что найден мужик в подъезде, где живет Ксения Кристалинская. Лежал себе смирно на площадке с пробитой головой.

– Это я его, наверное…

– Не наверно, а точно, – отозвался босс.

– Сам виноват, скотина. Он стал хвататься за пистолет. Мужчина при виде женщины обычно хватается за… – Я осеклась.

Вероятно, брови босса поползли вверх, а я с досадой уточнила:

– Не за то, о чем вы, очевидно, подумали, босс. Мужчина берется или за букет, или за сердце, или хватается за голову, в зависимости от ситуации.

– Твое обычное ехидство, – с удовлетворением заметил он. – Чувствую, что ты идешь на поправку. Значит, он сам виноват?

– Ну да!

– Что-то вроде этого я и пытался доказать чинам, которые собирались закрыть тебя в тюремную лечебницу до, что называется, восстановления сознания. Кажется, мне удалось убедить их в том, что ты оборонялась. Но эти господа в погонах еще могут помордовать тебя допросами. Значит, этого третьего звали Кукин, Олег Ильич.

– Очень приятно.

– Все трое состояли на работе в учреждениях, контролируемых Тумановым, – продолжал босс, – конечно, все они задним числом уволены. Но все равно – весьма велика вероятность того, что на тебя напали по приказу Туманова. Так что Ксения…

– Вы сами, босс, попросили ее напомнить о звонке, – быстро сказала я.

Полагаю, Родион Потапович досадливо поморщился на том конце связи.

– Ладно, не буду тебя больше загружать, – сказал он. – Тебе излишняя информация повредит. Как и любому здоровому человеку, впрочем. Мало будешь знать, лучше будешь спать. – И тут же, опровергая умную поговорку, босс добавил: – Да, кстати. Тебя, Мария, лишили на три года водительских прав. Тут уж я был бессилен.

– Э-э, как это так – лишили на три года? – запротестовала я. – Да мне мастера по автомобильному спорту надо давать за то, что я вообще уцелела, а не отправилась в «клиенты до востребования», то есть в морг! Как же так, Родион Потапович?

– Все претензии принимает ГИБДД, – напомнил он.

– Ах да, спасибо за заботу… ладно.

– Ты, Мария, наверное, еще не знаешь, что…

– И не хочу знать! – взмолилась я. – Вы только что изрекли мудрую мысль о том, при каких условиях лучше спать, а теперь все по новой!.. У меня такое ощущение, босс, словно мне под черепушку впустили рой злых ос. Ничего. Мы еще споем. Я скоро выйду, и тогда мы с вами все обсудим более подробно и… в-в-в… адекватно, что ли.

– Скоро выйдешь, Мария? – переспросил Шульгин. – Нет, ты никуда не торопись. Тебе нужно поправиться. Я веду расследование, так что не волнуйся, работа идет полным ходом.

– И вы говорите мне все это, предполагая, что нас могут прослушивать? – укорила его я.

– А что? Они и так знают все, что им надо! Так что хуже не будет. Я могу даже передать привет Туманову, если он меня сейчас слышит. Да, кстати, Мария: мне сказали, что тебя могут выписать через неделю. Врач, который ведет тебя, заявил, что не верит собственным глазам. Ты так быстро поправляешься! Невероятными темпами.

Я ничего не ответила. Верно, прошедшая автокатастрофа, перенапряжение сил и многое-многое другое – где-то в глубине моего существа – ударили по потаенным рычагам и открыли шлюзы, через которые хлещет теперь в меня сила пантеры. Сила, вложенная в меня Акирой.

* * *

Босс, как всегда, оказался прав. Честно говоря, меня его постоянная правота частенько выводила из себя, так произошло и на этот раз. Впрочем, все его прогнозы оправдались. В самом деле, меня выписали из больницы только через неделю с небольшим, при этом еще несколько дней я отлеживалась дома, не двигаясь, под присмотром заботливой Валентины, приносившей мне еду и помогавшей дойти до душа или по иным личным делам.

Ко всему прочему меня мучили постоянные головные боли, я глотала кучу таблеток и избегала длительного общения с Валентиной и Родионом, благо мне не рекомендовалось говорить и подвергать барабанные перепонки воздействию звуковых волн.

И так до тех пор, пока я не поправилась! Дескать, не надо думать о деле, пока не почувствуешь себя полностью, совершенно здоровой!

…А оно, это дело, не выходило у меня из головы.

Кстати, неожиданно для меня Родион уехал куда-то из Москвы. Валентина утверждала, что он оставил мне какие-то директивы, но строго-настрого запретил своей жене показывать их мне до тех пор, пока я не буду в норме.