Чужая душа

«Горбачев и почти Ельцин – забавное сочетание, – подумала я. – Интересно, как стали бы судить Алексея, если бы его фамилия оканчивалась не на – «ов», а на – «ин»?»

В ответ на реплику Милы он изобразил притворный испуг и даже спрятался за угол, выглядывая оттуда с видом нашкодившего мальца.

– Ладно, ладно. Напился, так веди себя прилично, в конце концов. Все сумму я вам, Мария, приготовила. Я знаю ваши расценки, так что…

– Это после. Я хотела с вами поговорить, Мила. И при этом разговоре нужен Алексей. Я подозреваю, что он сейчас не в форме. Как говорится, недопоймет.

– Это кто не допой… водопой…мет-т? И кто не-до… поймет? – заорал Ельцов, подпрыгивая. – Я?

– Вы сможете, Мила? – спросила я.

– Без проблем, – решительно отозвалась та. – Если так нужно, я быстро его образумлю. Сколько же можно? Первый день я и сама с ним выпила, а теперь надоело пьяную рожу созерцать!.. Одну минуту, Мария! Р-р-аз, и он как огурчик.

– Может, вам помочь, Мила? – осторожно спросила я.

– Да нет, я сама. Он легкий, особенно после СИЗО. Вы пройдите на кухню. Берите там, что приглянется, – поешьте, если желаете – выпейте! А мы сейчас тут побарахтаемся.

Я прошла на кухню, окинула взглядом стол, а потом, воспользовавшись советом хозяйки, решительно налила себе полный фужер мартини и одним духом выпила.

Меня слегка трясло.

Через несколько минут ко мне присоединились решительная Мила и почти трезвый, хотя и изрядно помятый, с темными кругами под глазами, Алексей. Не знаю уж, какие методы протрезвления она к нему применяла, но он пришел почти в норму за считанные минуты.

– Прощу прощения, – произнес он. – Сами понимаете, на радостях, что уж там… чего себе не позволишь, а? У вас ко мне дело, я так понял. Насчет денег?

– Нет.

– А что же тогда?

– Вы знаете, сейчас я сформулирую, – проговорила я, глядя на часы. Было без трех десять. Три минуты до назначенного Родионом срока.

– Конечно, конечно! Мы подождем. Я и так ждал слишком…

И тут раздался звонок в дверь. По моей спине, если быть откровенной, сползла лавина холода.

– Кого это еще? – буркнул Ельцов.

– Черрт! – воскликнула Мила. – Это, наверно, снизу. Ты воду не выключил, когда голову под кран совал. Я его, этого соседа, уже несколько раз заливала.

В дверь названивали все настойчивей.

– Ладно, – вздохнул Алексей, – иди открой этому… соседу.

Мила направилась в прихожую.

– Кто там?

– Мы из милиции, Людмила Викторовна, – ответил ей густой мужской бас. – Я вас ненадолго отвлеку. Пара минут, и все.

– Из милиции? Что вас… прорвало. Ходите и ходите!

– Извините. Работа такая. Думаете, мне доставляет большое удовольствие этот визит?

– Ну ладно уж, – смилостивилась Таннер-младшая и, щелкнув замком, потянула на себя дверь. – Сейчас… одну минуту. Погодите.

Но стоило Миле провернуть последний замочек, как дверь разверзлась, словно по ней грохнули из стенобитного оружия. Бедную Милу буквально приплющило к стене, и она, полуоглушенная, медленно, со стоном сползла на пол.

В квартиру ввалился высокий, внушительного вида мужчина со смуглым надменным лицом.

За его спиной, кажется, находился еще кто-то.

Услышав шум, я выглянула в прихожую и увидела неожиданного визитера. Разумеется, я тут же узнала пришедших.

– Добрый вечер, Владимир Сергеевич, – поздоровалась я. – Что ж вы Милу-то так неаккуратно, а?

Да, это был он, Гриф.

– А, здравствуйте, Мария, – почти дружески проговорил Туманов, закрывая за собой дверь. – Это хорошо, что вы пришли. Меня загодя предупредили, что вы здесь. Кстати, без моего на то желания предупредили, что со мной случается крайне редко.

– Кто предупредил?

– А вы не догадываетесь?

– До… догадываюсь.

– Вот и прекрасно. Родион Потапович, она в самом деле догадывается.

Я не стала анализировать, сказаны эти слова с легкой иронией или же со злой издевкой, поскольку в этот момент из-за мощной спины Туманова вынырнула знакомая фигура.

– Босс?!

– Привет, Мария. Боюсь, я тут набедокурил маленько, всем досадил. Тебе – что столько времени отсутствовал. Владимиру Сергеевичу – тем, что несколько отклонился от его первоначальных планов. А вот госпоже Таннер, – он склонил голову в сторону ошеломленной неожиданным визитом и падением Милы, – самим фактом своего появления. А хуже незваного гостя, как известно, хуже только незваный татарин, – тут же извратил он поговорку. – Да. Логически так оно и получается. Ладно. А где?..

– А я за дверью, – прозвучал высокий женский голос. Дверь приоткрылась. – Да все не решусь зайти.

И вслед за голосом в прихожей показалась женщина, завернутая в легкую ветровку – явно не по плечу.

Это была Ксения.

– Но ты же… в СИЗО… – пробормотал Ельцов.

– Ты что, думал, я там всю жизнь гнить буду, Леша? Меня выпустили под подписку о невыезде. Да я никуда и не денусь, вот так.

– Ксения! – прервал ее Туманов, разглядывая Ельцова. – Впервые вижу его так близко, – наконец проговорил он. – Так из-за этого зяблика ты всех нас поставила на уши? Да как-то и не верится… как-то и не верится, что я согласился.

– А пройдем в комнату, если хозяева не возражают, – проговорил Родион.

Туманов пожал плечами: