Чужая игра

Когда рассеялась снежная пыль, Ларри с трудом стряхнул с себя придавившие его куски льда, сел и огляделся. Он находился на дне глубокого ледяного колодца, гладкие голубоватые стенки которого уходили вверх. Где-то высоко над головой светлело желтоватое пятно неба Бекрукса. Ларри проверил свой полуизолирующий термокостюм и подергал страховочный трос, но ответного рывка не дождался. Радиосвязь опять не работала – из наушников раздавался лишь треск и хрип помех. Тогда он принялся разгребать руками наваленную гору ледяных обломков. Первым показался шлем Салли. Ее костюм был поврежден в двух местах, но температуру держал. Сама Салли была без сознания. Судя по телеметрии жизненных индикаторов, у нее были сломаны обе ноги. По крайней мере, один из переломов открытый и рана сильно кровит. Ларри попытался прощупать, на какой ноге может быть открытый перелом, но Салли вдруг пришла в себя и так страшно закричала, что Гиллиам отдернул руки и спешно привел в действие автоматическую аптечку. Вылечить она, конечно, не могла, но облегчить страдания астронавту – вполне.

Оставив постанывающую Салли, он продолжил разгребать ледяной завал и вскоре, отвалив в сторону большую ледяную глыбу, наткнулся на Алексея. Русский астронавт был в сознании, но говорить не мог: все лицо было разбито в кровь, губы разорваны и от передних зубов ничего не осталось. Лицевая часть шлема не выдержала удара, сломалась и теперь болталась на ремне. Алексей попытался что-то сказать, но вместо слов изо рта вылетели темные сгустки крови и кусочки плоти. Похоже, что при падении он откусил себе кончик языка. Пока Ларри ощупывал его, Алексей замычал, и его вырвало. Диагноз был ясен: черепно-мозговая травма, тяжелое сотрясение мозга. Включив аптечку и ему, Гиллиам потянул дальше за страховочный трос, но обнаружил в руках лишь короткий обрывок. Ганс и Стивен бесследно исчезли.

Ларри попытался вспомнить посекундно последние мгновения перед падением. Они шли по ледяной равнине цепочкой, связанные страховкой. Впереди рослый Стивен, за ним Ганс, потом Алексей, Салли и, замыкающим, он – Гиллиам. Неожиданно под ногами Алексея и Салли лед проломился, и астронавты полетели вниз. Ларри попытался в последнюю секунду вонзить альпеншток в лед, но промахнулся – молибденовый клюв лишь чиркнул по ледяной поверхности. Его самого спасло только то, что он падал третьим. Если его товарищи разбились о ледяное дно, то ему повезло больше – он упал на их тела, что значительно смягчило удар. Но тогда на него самого сверху должны были обрушиться Ганс и Стивен, однако этого не случилось, а, значит, они, скорее всего, остались наверху и сейчас помогут им выбраться отсюда.

Ларри встал, задрал голову и крикнул:

– Стиве-е-ен! Га-а-анс!

Эхо заметалось в узком колодце и постепенно затихло, ввинтившись в далекое узкое жерло и вырвавшись на снежный простор. Ответа не было. Тогда Гиллиам попытался настроить радио, но втуне – кроме шума и свиста – ничего! Он кричал до хрипоты, потом обессиленный сел рядом с Салли. Девушка пришла в себя.

– Ты как, Салли? Ноги чувствуешь? – Ларри осторожно дотронулся до колен.

Салли отрицательно покачала головой. Тогда Ларри медленно выпрямил неестественно подвернутые ноги Салли, достал нож и разрезал ткань скафандра. То, что он увидел, заставило его содрогнуться: если левая нога девушки была переломана в нескольких местах, то на правой голень была сломана в одном месте, но острый обломок кости пропорол кожу и разорвал вену. Кровь будто лениво, редкими толчками в такт сердца, вытекала из рваной раны. Кое-как обработав ноги Салли, использовав вместо шины телескопическую штангу универсального геоприбора, которую пришлось сломать пополам, Ларри вколол девушке дополнительную дозу анальгетика, и она забылась. С Лешей тоже пришлось повозиться. Мало того что его постоянно рвало, его сознание из-за травмы головы находилось в каком-то пограничном сумеречном состоянии. Он не мог адекватно оценивать происходящее вокруг и уж тем более не был способен что-либо предпринять: мысли путались, а даже те, которые все-таки удавалось сформулировать, невозможно было произнести – весь рот был заполнен кровью и осколками зубов, а вместо языка ворочался распухший короткий обрубок. Гиллиам и ему вколол анальгетик, но добавил еще и транквилизатор. Наконец, раненые затихли, и у Ларри высвободилось время, чтобы осмотреть колодец, в котором они оказались, и что-то предпринять для спасения. Ганс и Стивен никак не проявлялись. Что с ними произошло, можно было только гадать. Подленькую мысль о том, что они могли их бросить и уйти, Ларри отмел сразу и бесповоротно. Не те это были парни, чтобы оставить в беде товарищей. Но из этого следовал совсем неутешительный вывод о том, что оба астронавта, скорее всего, находятся в таком же критическом положении, как и Гиллиам с товарищами. Можно, конечно, просто тупо ждать, когда чухнутся на основном корабле, оставшемся на орбите, но дотянут ли Салли и Алексей – вот вопрос. Это не говоря о Гансе и Стивене, судьба которых вырисовывалась в не менее грозных тонах.