Чужая игра для сиротки. Книга2

— Абсолютно точно беспомощен. Так что, если соберетесь добить умирающего, заклинаю, не забрасывайте меня розами. Более нелепой смерти и придумать нельзя.

— Я учту это на будущее, — злобствует малышка, но все-таки решительно поднимается. — И так, милорд Нокс, что я могу сделать, чтобы вы пришли в чувство и избавили меня от своего присутствия?

— Дайте мне какой-нибудь костыль, потому что без посторонней помощи самому мне не подняться.

— Всего-то? — Она искренне удивляется и уже рыскает по комнате в поисках чего-то подходящего.

«А еще ты должна раздеться, — продолжаю уже в своей голове, — и я пока не придумал, как бы помягче об этом сказать».

Глава двадцать седьмая: Сиротка

Я не знаю, как это получается, но мне все-таки удается отвинтить одну из четырех стоек, на которых держится балдахин.

Радость, что Нокс жив и не торопится умирать, заставляет действовать быстро, не сомневаясь и не взвешивая.

Радость… и злость, потому что те его слова обо мне… Это все равно, что стегать и без того скачущую галопом лошадь.

Я ведь ждала слов о любви, чтобы ему пусто было!

А он… «голая», «стонущая»!

Взвешиваю в руке тяжелую деревянную палку, воображая, как было бы славно врезать ею герцогу, чтобы все эти похабные словечки вылетели из него вместе со звездами из глаз

— Выглядишь весьма воинственно, — слабо посмеивается Нокс.

Я мысленно выдыхаю, напоминаю себе, что он вполне жив, хоть и выглядит не краше покойника, поворачиваюсь и кладу палку к его ногам. Потом отхожу на безопасное расстояние — кто его знает, на какое расстояние действует «подарочек» Эвина.

Рэйвен, опираясь на палку и на стену, медленно поднимается на ноги. Бледнеет, издавая глухой стон. Я рвусь к нему на помощь, но в последний момент спотыкаюсь об реальность, в которой нам нельзя друг к другу дотрагиваться.

— Мне нужна ванна, — говорит Нокс, и я указываю пальцем в сторону арки.

Сама медленно иду за ним, размышляя, что будет дальше.

Что люди делают в ванной? Купаются. Герцог решил привести себя в порядок посреди ночи, и не нашел места лучше, чем моя спальня?

— Как вы вообще попали ко мне в комнату? — неожиданно до меня доходит, что вряд ли это было через дверь, потому что там, как положено, круглосуточно дежурят гвардейцы. Или у меня и здесь есть неучтенный тайный ход?!

— Через балкон, — н поворачивая головы, признается он.

— Вы, должно быть, шутите? Там же… высоко. — Точнее — там высота полета ласточки! И что-то я не заметила никакой запасной лестницы для нахальных герцогов.

— Тиль, вам придется смириться с тем, что я полон сюрпризов, — посмеивается Нокс, и останавливается у края бассейна. — Бездна меня задери, это то, то нужно.

Несмотря на середину ночи, бассейн доверху наполнен горячей водой.

— Вы что — всерьез решили… — Я не успеваю закончить, потому что герцог кое-как усаживается на край бассейна и стаскивает ботинки. — Нокс, прекратите немедленно!

— Мммм? — издает этот волнующий всех моих мурашек звук, избавляясь от куртки. Заводит руки за спину и стаскивает сорочку.

— Прекратите раздеваться! — Задыхаюсь от возмущения, уже проклиная ту слабость, которая подтолкнула согласиться ему помочь.

— Тиль, боюсь, что я не только не могу прекратить раздеваться, но вынужден просить и вас тоже избавиться от одежды.

Просить меня сделать… что?!

На минуту мне кажется, что я ошиблась. Ну мало ли что может почудиться, когда из-за боли в ноге у меня до их пор жуткие приступы головокружения и колокольного звона в ушах. Не может же благородный мужчина говорить благородной девушке такие непристойности!

Хотя, конечно, я ведь не благородная девушка, я просто сирота, у которой даже фамилия придумана из пальца. Девчонка без роду и племени, без приданого и без отца, и братьев, которые могут вступиться за ее поруганную честь.

С такими как я, светлые лорды развлекаются пару раз в неделю, чтобы, как любят шутить солдаты, быть в тонусе для достойных леди.

Я уже почти готова пасть духом от собственного ничтожества, но очень вовремя вспоминаю, что сирота ли нет, а в данный момент я целая королевская невеста, ношу знак защиты Его Величества Эвина Скай-Ринга и никто, даже мерзкий герцог Нокс не имеет права относится ко мне… подобным образом!

Но, что ужаснее всего, пока я тут пытаюсь выплыть из пучины злости, герцог успевает свесить ноги в бассейн, хвала Плачущему, ему хватило стыда не снимать хотя бы штаны!

— Тиль, умоляю, — он снова прижимает ладонь к груди, морщась от боли.

— Я не верю ни единому вашему слову, Нокс! — демонстративно поворачиваюсь к нему спиной. — И клянусь вам своей душой, что если через минуту вы не уберетесь вон, я позову охрану.

— Ты никого не позовешь, и мы оба это знаем, — тяжело вздыхает он. — Впрочем. Это не важно, потому что если ты мне не поможешь, через минуту я уж точно отправлюсь в могилу.

— Скатертью дорога, Нокс.

— Разве монахини Рыдающего не дают обеты спасать всех, кто нуждается в исцелении?