Чужая истина. Книга вторая (СИ)

— Ну что там? Купцы негодуют? Лыцари грозятся? — ядовито-насмешливо поинтересовался рябой дахабец, напоминавший нищего пирата, служивший при нём сотником.

— Не коверкай специально, у тебя и само собой плохо выходит, — сухо отрезал командир наёмников. — А на рыцарей я срал. И на барончика этого тоже срал. — Он поёрзал на широченном раскладном стуле. Бархатный алый полог, сложенный в несколько раз беспорядочными складками и призванный несколько смягчить его походный «трон», не мог облегчить боль от набитых вчера мозолей. — Но на купцов даже я насрать не смогу. Лига великовата. И понятно, что Редакар негодует. Ведь радоваться и нечему.

Раос тяжело поднялся, вминая каблуком в грязь алый бархат, свисающий до земляного пола. Распрямился, повёл могучими мускулистыми плечами, медленно застегнул жилет на круглом животе.

— Ладно. Обосрались и обосрались, с кем не бывает… Но продолжая о говне — нужники чтобы поставили сегодня же. Канавы вырыть до завтра. Частокол от сих и до западного взгорья. И чтобы крепок, как у них.

— А может уж сегодня возьмём. — Негромко, как бы извиняясь, что привычно огрызается, проворчал дахабец. — Иль на днях.

— Может. Теперь поеду. Осмотрюсь.

Крупный боевой конь шёл жёсткой рысью, задница болела, живот трясло. Лоснящийся вороной жеребец, настоящий мощняга и красавец, оказался той ещё тварью, злобной и наверняка хищной. Кусался хуже сторожевого пса, по поводу и без. Но Раос был доволен недавней покупкой, ведь злоба животного не отменяла его отменных рабочих качеств. Вынести такого хряка как он, в бригантине и при оружии, мог далеко не каждый. Больше того — злющий вороной был зол и на врага тоже, лягался, норовил ухватить пехтуру за чуб и даже бил копытом вперёд. Однако, очень жёсткий аллюр жеребца неизменно отдавался болью стёртой задницы. Приходилось терпеть.

Раос, со скромным эскортом из пяти всадников, объезжал перешеек, разглядывая при свете дня последствия вчерашней ночи.

— Ишь ты, презренные муравьишки, — пробасил он задумчиво, вглядываясь в холмы по ту сторону вырубленной низины. — Пуще прежнего роют, напугались видать вчера. Таким не мешать — жить в норах станут. — Кто-то из эскорта вяло хохотнул, остальные молчали. — И нам также стоит окопаться. Галопом к Чёрному, скажешь, что велю выкопать за теми пнями ров. И за ним вал насыпать. И чтобы когда возвращаться стану — сорок доходяг с лопатами уже запыхались. Пошёл!

Потасканный всадник сорвался в галоп, вдавливая шпоры в бока коня. Когда речь шла о деле — это сборище бандитов и проходимцев подчинялось беспрекословно.

— А там у нас что? — Раос придержал норовистого жеребца, останавливаясь на каменистом пригорке. — За стеной копошение, прям у нас под носом. Ну не наглость? Так, дай сюда. Экий приклад нарядный. — Он нетерпеливо выхватил протянутый арбалет, умело, прямо в седле, зарядил. Выстрелил сильным навесом, почти не целясь. — Приклад нарядный, а тетива ослабла! У-у-у позёр! — подзатыльник вышел тяжёлый, но необидный. Как бывает только у старого командира. — Хех… а всё одно засуетились, смотри, целятся. В Меня!

Гарцуя и красуясь, поднимая на дыбы шикарного жеребца, Раос расхохотался во всю силу могучих лёгких. Поднялся в стременах, не обращая внимания на боль в стёртой заднице.

— Ну же! Мужелюбы! — Заорал так, что, должно быть, услыхал весь перешеек. — Косорукие засранцы! Что?! Перетрухали?

Ветер ещё не отнёс последние отзвуки басовитого эха, как в двадцати шагах от него в землю воткнулся внушительный, около метра, дротик. Все, вроде бы даже кони, скосили глаза на оперённое древко. Три всадника попятились, один развернул лошадь и отъехал за пригорок.

— Интересно, — снова протянул Раос, совершенно не смутившись. — Это шо такое за баллисты? Надо купцов расспросить, такие же хочу. — И продолжил уже громче, обращаясь к карсам. — Даже в меня не попасть! Курьи жопы! Копайте быстрее! Зассатые землеройки.

Неподалёку в землю вбились ещё несколько дротиков. Командир наёмников отъезжал не торопясь, привычно игнорируя опасность и боль от мозолей. Так, осматривая позиции врага и выслушивая редкие доклады от караульных, доехали до скалистого побережья. Волны шумели мелкой галькой, корявые сосны поскрипывали на ветру, высоко в небе кричали чайки. Сволочной конь отчаянно грыз поводья, время от времени пытаясь извернуться и вцепиться в ногу.

— Гарэт, задержись, остальные свободны. Свободны помогать Чёрному. — Трое конников, один другого мрачнее, оправились обратно. Кривить рожи можно было сколько угодно, возражать, разумеется, нет. — Ну что там с этим треклятым ворожеем?

— Мастер Аспен не появлялся в Редакаре несколько месяцев, командир. Как уехал с травником на телеге — так и всё. С концами. К карсам и поехал, говорят.

— Мать его… наверняка была честной женщиной. Такой полезный колдун и, етить его за ногу, умудрился отгородиться от меня Карским валом. А остальное?