Чужая корона

Однако, что бы там ни случилось с паном Юрием, мы опять должны вернуться к самому началу, к Цмоку. Правда, на этот раз нам для этого уже не нужно будет углубляться во времена седой старины. Теперь нам будет достаточно и того, чтобы я вспомнил события всего лишь вчерашней давности. Собственно, это вчерашнее событие и побудило меня сегодня взяться за перо. Итак…

Вчерашний день выдался у нас в книгохранилище довольно-таки хлопотным. С самого утра нас постоянно кто-нибудь тревожил: то сколяры, то лекторы. И каждому нужно было отыскать чего-нибудь особенного. К вечеру голова у меня гудела как пивной котел, а бедный Ясь, мой подручный, весь взмок от постоянного лазания на верхние полки. Как хорошо, подумал я тогда, что мода на громоздкие ин-фолио ушла, похоже, без возвратно и сейчас почти все новые поступления выполняются форматом в четверть листа. Да и доски на обложку теперь берут не в вершок, а в полувершок, а то и того тоньше. Да и качество бумаги в последнее время стало неизмеримо выше. Правда, чем качественнее бумага, тем лучше она горит.

Так что у нас в книгохранилище, и я за этим строго слежу, выдача книг прекращается с наступлением сумерек, чтобы ни у кого не было соблазна разводить огонь. Чуть только начинает смеркаться, Ясь выходит в залу, стучит в пол посохом и напоминает посетителям, что мы закрываемся. До кого не доходит через уши, тому, с моего позволения, Ясь доводит по спине. Выпроводив последнего посетителя, мы запираемся изнутри на засов. Ясь растапливает печку и готовит мне легкий ужин, а я тем временем располагаюсь у себя за конторкой, зажигаю свечи — я люблю, чтобы текст был хорошо освещен, — и принимаюсь за чтение или писание. Ясь приносит мне ужин, немного вина, и я отпускаю его отдохнуть до самого утра. Иногда Ясь отдыхает прямо здесь, в книгохранилище, но по большей части он все ночи напролет шляется где-то по городу. И пусть себе! Молодость есть молодость. Я доволен Ясем, утром он всегда возвращается вовремя, готовит завтрак, будит меня, а потом весь день работает. Посетители тоже на него не в обиде.

Так и вчера: кто бы чего у него ни спросил, он тут же быстро исполнял заказ, а если заказывали паны лекторы, то он и книги им подносил до самого рабочего стола.

Но как только начало смеркаться, Ясь взял у меня посох, вышел в общую залу и принялся всех выгонять со всем присущим ему рвением. А я, вполне надеясь на него, уединился у себя за конторкой. Вот, думал я, макая перо в чернильницу, сейчас мы поработаем…

Но тут ко мне вбежал Ясь и срывающимся голосом сказал, что к нам пожаловал сам господарь!

— Ну и что? — спросил я, убирая кувшин с вином со стола. — Чего ты испугался, хлоп? Веди его ко мне.

Ясь обернулся очень скоро. Не прошло и минуты, как он ввел ко мне пана Великого князя. Пан Великий князь, наш господарь, был один, а это означало, что он намерен побеседовать со мной наедине. Ясь все эти тонкости давно прекрасно знал, поэтому, усадив пана господаря в гостевое почетное кресло, он нижайше поклонился и тотчас исчез. Мы остались одни. Пан господарь молчал.

Тут я должен вам сказать, что он, нынешний наш господарь, человек весьма немногословный, как это обычно и бывает с людьми его комплекции. А комплекция у него очень внушительная! И силы в нем не мерено! К тому же он еще любит ею прихвастнуть. Так, например, когда к нему приезжает кто-нибудь из венценосных гостей или даже просто особенно важный посол, наш господарь часто делает так: выходит с гостем из палаца, спускается во двор и там громко гикает. Тотчас распахиваются ворота ближайшей конюшни, оттуда с устрашающим топотом выбегает матерый зубр и стремительно бросается на перепуганного гостя. Но наш великий господарь еще стремительнее бросается наперерез, хватает зубра за рога, останавливает, а после, поднатужившись, держась опять же только за рога, валит зубра на землю! Картина, я вам скажу, впечатляющая. Даже если ты знаешь, что этот зубр прирученный и зовут его Мех. Вот почему при виде всего этого мы всякий раз восторженно кричим. А господарь молчит, только едва заметно усмехается. Вот он какой у нас неразговорчивый.

Он и вчера долго неподвижно сидел напротив меня и молчал. Потом спросил:

— Ты, пан доктор, слыхал, что было в Сымонье?

— А как же, ваша великость, слыхал, — настороженно ответил я. — Ох, какая беда!

— А в чем беда?

— Во-первых, в том, что полегло такое множество славных панов. Целая боевая хоругвь, которая могла бы вам так пригодиться в будущем походе. А во-вторых, теперь все будут говорить, что в их гибели виноваты только один вы, ваша великость.

— Я?

— Вы, ваша великость, вы. Ведь если бы вы не отложили решение их тяжбы до весны, то пан князь Федор и пан князь Мартын и по сей день сидели бы здесь, в Глебске…

— Га! — гневно перебил он меня. — Ты что, хочешь сказать, что мне нужно было и дальше водить славных князей за нос? Так, что ли?!

— А вам нужно было их как можно скорее стравить? Вот вы и стравили!