Читаем Чужая корона полностью

В Селитьбе, как теперь понятно, тоже есть разной значимости предводители. Они каждую зиму, между походами, переизбираются. Когда я прибыл в Селитьбу, там самым важным предводителем, или, вернее, кошевым воеводой, был всем — наверное, и вам — хорошо известный пан Солопий Вернидуб. Его тогда уже в десятый раз переизбрали. Что и говорить, пан Солопий очень опытный военный стратег. Кроме того, он прекрасно владеет всеми видами известного нам оружия. А руки у него такие сильные, что даже просто одними пальцами он легко разрывает на клочья двойные златоградские дукаты — я сам лично это видел.

Так вот, как только мы прибыли в Селитьбу, то сразу, даже не заходя в наш крайский курень, пошли к пану Солопию. У меня было к нему рекомендательное письмо от отца. Отец хорошо его знал — когда-то они вместе бежали из плена. Поэтому, сказал я, пан Солопий с радостью нас примет. Но мой Ахрем был на этот счет совсем другого мнения.

К сожалению, он оказался прав. Когда мы подошли к дому, который занимал пан Солопий…

А дома у них маленькие, глинобитные, крытые камышом, называются «побудовы». Все они примерно одинакового вида, только на крышах некоторых из них установлены бунчуки проживающих в них местных предводителей. На побудове пана Солопия тоже стоял бунчук — великий кошевой. Это такое длинное копье с привязанным к нему хвостом морского коня.

Так вот, мы подошли к кошевой побудове. На ее крыльце сидел кошевой писарь, пан Грицько, и курил трубку. Этот писарь наотрез отказался пропускать нас к пану Солопию, сказав, что-де пан кошевой воевода изволит отдыхать после обеда. Тогда я попробовал ему объяснить, кто мы такие и откуда. Но мои слова не произвели на писаря никакого впечатления. Даже не вынимая трубки изо рта, этот негодяй посоветовал нам сперва обратиться в наш крайский курень, и уже только после этого, если на то будет воля нашего куренного воеводы, мы сможем снова явиться сюда. Тогда, оттолкнув в сторону Ахрема, я уже почти закричал, что у меня есть рекомендательное письмо к пану Солопию, написанное его старым боевым товарищем паном Сымоном.

— О, це гарная справа! — сразу оживился писарь, забрал у меня письмо…

Но не пошел в побудову, а сказал, что как только пан кошевой проснется, он обязательно передаст ему «эту цыдулю». А пока что, невозмутимо продолжал пан писарь, нам нужно идти в свой курень и там дожидаться ответа.

Я был крайне разгневан подобным оборотом дела, но на этот раз послушался Ахрема, и мы пошли к своим.

Тут нелишне будет вам сказать, что так как население Селитьбы весьма разношерстно, то для удобства ведения военных действий тамошние силы поделены на несколько разноплеменных куреней. Есть, это самый многочисленный, полковничий курень, есть наш, крайский, есть царский, крунский и так далее. Каждый из куреней занимает свой определенный квартал. Селиться ты, конечно, можешь, где тебе заблагорассудится, это никому не возбраняется, но в случае боевой тревоги или еще какой-либо надобности ты должен как можно быстрее оказаться под своим куренным бунчуком. Опоздавшие подвергаются суровому наказанию. Поэтому большинство предпочитает иметь свое место пребывания поближе к своему бунчуку.

Итак, я продолжаю. Покинув кошевую побудову, мы довольно быстро — Ахрем хорошо знал дорогу — явились к своим. То есть подошли к побудове нашего куренного воеводы с нашим бунчуком на крыше. Наш крайский куренной бунчук, напомню вам, выглядит так: длинный кусок черной материи с двумя ярко-красными кружочками посередине. Считается, что это глаза Цмока.

Сидевшие на крыльце нашей побудовы паны не были столь чопорными, как вышеупомянутый Грицько. Едва только завидев моего Ахрема, они тут же стали громко и радостно его приветствовать. Я же вам уже говорил, что Ахрем в тамошних местах был своим человеком. Его сразу пригласили «в хату». А на меня никто и внимания не обратил.

Мы вошли в побудову. Какие-то люди (язык не поворачивается называть их панами) лежали по углам на камышовых подстилках и крепко спали. А сам куренной воевода и еще несколько наших старшин молча сидели за пустым столом. Они были чем-то сильно озабочены.

Чтобы потом не отвлекаться, сразу скажу: нашим куренным воеводой в то время был пан Павал Дюба, человек весьма темного прошлого, маленького роста и необычайной хитрости. Все его очень уважали.

Теперь продолжаю: когда мы к ним вошли, воевода и его старшины выглядели весьма мрачно. Даже появление Ахрема не очень-то их оживило. Пан куренной сдержанно поприветствовал его и поздравил с возвращением, а старшины и вовсе только покивали головами. Зато моя особа сразу вызвала у пана куренного интерес.

— Э! — сказал он громко. — Ахрем, а это что еще за хлюст? Кого ты до меня привел?

— Это не хлюст, — с достоинством ответил ему Ахрем. — Это мой боевой товарищ, пан Юрий, сын пана Сымона. Князя Зыбчицкого!

Упоминание одного имени моего отца произвело на них очень сильное впечатление. Один только пан Павал продолжал сидеть, а паны старшины все как один повскакивали с лавок, а кое-кто из них даже схватился за саблю.

Перейти на страницу:

Все книги серии Крайские хроники

Чужая корона
Чужая корона

Эта история произошла на самом краю цивилизованного мира, в десяти лигах от Харонуса, на противоположном берегу которого начинается зловещее царство Тартар. Веками местные жители поклонялись лесному повелителю Цмоку, противнику Бога, покровителю дремучей пущи и топкой дрыгвы. Все чаще и чаще выбирался Цмок из логова и людям на глаза показывался. Только каждому он виделся по-разному: то огромным трехголовым чудовищем, то важным богатым князем, то зловещим хозяином оборотней, то ископаемым зверем динозаврусом, то играющим на дудочке добрым духом, выводящим из болота сбившихся с пути людей. Ясно одно — неспроста все это, последние времена наступают, и местному князю со своими гайдуками непременно придется пойти войной на чудовище, посягнувшее на его власть…

Алексей Сергеевич Изверин , Ольга Шёпот , Сергей Алексеевич Булыга

Фантастика / Короткие любовные романы / Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы / Попаданцы / Фэнтези

Похожие книги