Чужая кровь

– Да, кстати, я совершенно забыла вам рассказать… – круто меняю я тему разговора и рассказываю Антону о том, как открыла мужу и тетке взаимную правду об истинном состоянии их финансовых дел, и о последовавших обвинениях Карена в адрес Марии: якобы он видел, как та для чего-то возвращалась в дом прямо перед убийством.

– Я уже в курсе, – коротко отвечает детектив.

Так Карен «заложил» Марию даже сыщику! Забавно! Куда только делось все его «джентльменство»?

– И что вы об этом думаете? – любопытствую я.

– Что пока истинность этого обвинения ничем, кроме слов Карена Вагановича, не подтверждена. А он сейчас очень зол на мадам Данваль. Поэтому возможны два варианта: либо он действительно видел вашу тетку и выдал, не имея больше причины покрывать, либо просто оговорил ее из чувства мести. Так что давайте не спешить с выводами.

– А что сказала Мария?

– Она отрицает, что возвращалась в дом, пока мы все находились у реки. Продолжает настаивать, что после всех тостов за помолвку генерала просто отправилась побродить по окрестностям. Когда услышала выстрел, выбежала на место пикника и увидела вас возле убитой девушки и лежащего рядом старика. Кстати, она говорит, что вышла со стороны, противоположной той, откуда, по утверждению Федора Семеновича, раздался выстрел – а ее появление мы с вами видели вдвоем, так что в этом она не обманывает. Возможно, и остальные ее показания – правда. Но, повторяю, верить сейчас нельзя никому. Убийство мог совершить каждый, и у каждого мог найтись для этого свой собственный резон, нам с вами просто пока неизвестный.

Тут мне приходит в голову мысль:

– А ведь у Марии действительно мог быть свой мотив! Только убить она, возможно, хотела не Лиду, а Деда, чтобы скорее получить свою часть наследства – она же еще не знала тогда, что Дед все завещал мне. Допустим, это именно она прошла неузнанной мимо меня в камышах. Потом выстрелила, но промахнулась, попав в сиделку. Поняла, что времени на еще один выстрел у нее нет, так как сейчас сбегутся все, кто слышал звук первого выстрела, поэтому она, припрятав где-нибудь пистолет, сделала круг по зарослям в обход места пикника и вышла на другом конце поляны.

Городецкий с веселым удивлением смотрит на меня:

– Интересная версия. Тоже имеет право быть. А вы, Елена Викторовна, оказывается, не лишены логического мышления!

До сих пор меня не очень-то волновало, что думают обо мне другие люди, но почему-то похвала этого верзилы-сыщика с глазами сытого кота мне особенно приятна.

Я пытаюсь скрыть свое внезапное смущение за деловым тоном:

– Ну ладно, мне пора идти. Надо помочь Фросе соорудить нам ужин. Ей сейчас нелегко: приходится еще и за Дедом присматривать.

Антон с грохотом с размаху задвигает пустой ящик, предварительно швырнув в него уже ненужный ключ, берет со стола оставленный им там ранее справочник лекарств и покидает кабинет вслед за мной.

* * *

Я спускаюсь на первый этаж, вхожу на кухню и обнаруживаю Фросю, хлопочущую у плиты. На мое предложение помочь она машет руками и говорит, что успела приготовить еду сама, пока Дед «чуток вздремнул».

Кроме того домработница сообщает мне, что уже «помогла Карену Вагановичу переехать». Вот и хорошо. Я сейчас не в состоянии его видеть – слишком свежо воспоминание о том, как муж держал Марию в своих объятиях, признаваясь ей в любви, и чересчур велико во мне какое-то первобытное желание расцарапать ему физиономию.

Карен освободил нашу спальню, значит, я смогу побыть там одна – это именно то, что мне сейчас необходимо больше всего. Мне надо успокоиться и привести мысли в порядок. Сегодня был слишком трудный и насыщенный день.

Поднимаясь по лестнице, я невольно начинаю размышлять над предложенной мной Городецкому версией о виновности мадам Данваль. Мне эта идея кажется все более привлекательной. Я вспоминаю про обнаруженный мной дневник Маши Виноградовой. Ведь ей явно было, за что мстить своему деспотичному отцу. Так может, стоит показать найденную тетрадь Антону? Пусть он сам сделает выводы, имеет ли эта старая история отношение к происходящему в нашей семье сейчас. Да, нехорошо читать чужие дневники, но все-таки расследуется убийство, значит, нам всем уже не до правил приличия.

Я вхожу в спальню, окидываю ее взглядом и, убедившись, что Карен действительно забрал свои манатки, становлюсь возле кровати на колени и забираюсь под нее. В темноте, на ощупь, отодвинув уже знакомые паркетины, я засовываю руку в открывшееся углубление. Там пусто. Я шарю рукой, но лишь скребу слежавшуюся пыль.

Дневник Маши Виноградовой исчез.

Глава 24

О местонахождении тетради кроме меня знала только ее хозяйка, Мария. Значит, именно она ее забрала. И именно сегодня, в тот момент, когда все семейство было на пикнике. В другое время это бы у нее не получилось, ведь вчера вечером, судя по всему, она допоздна «работала» вместе с Кареном в кабинете, а с утра, вплоть до нашего ухода на реку, в этой комнате все время находились либо я, либо муж.