Чужая кровь

– И вот, буквально на следующий день, когда мадам Данваль поняла, что не сможет ни шантажировать своего отца, ни привлечь его к ответственности за убийство девушки, в ее голове созрел новый план. Она не только знала, что он – расчетливый убийца, ушедший от наказания. Она по-прежнему помнила всё то зло, которое видела в жизни от отца, включая гибель любимого человека и неродившегося ребенка. При этом она знала, что кто-то пытался отравить генерала, из чего сделала вывод, что, как у нее написано в дневнике, «это чудовище сломало жизнь кому-то еще». И поэтому Мария решила сама совершить правосудие – отравить своего отца. Но отвечать за это преступление, разумеется, не входило в ее планы, поэтому она пересыпала цианистый калий в другую склянку, а пустой пузырек с надписью «ЯД» расчетливо собралась подкинуть в качестве главной улики тому, на кого решила бы «повесить» обвинение в отравлении.

– Карену! – восклицаю я.

Антон усмехается:

– Недолго мадам выбирала эту кандидатуру, потому что вскоре состоялся неприятный разговор в кабинете, из которого Марии стало известно от тебя про то, что господин Симонян ее обманывал. И тогда она подбрасывает твоему мужу пузырек из-под яда, убивая одним выстрелом двух зайцев: заранее отводит от себя подозрения и заодно изощренно мстит Карену Вагановичу.

– Но когда и где она успела это сделать? – растерянно произношу я, возвращаясь в памяти к тому неприятному разговору с Кареном и Марией. И тут до меня доходит, и я радостно ору:

– Я поняла! Да она прямо там же ему эту стекляшку в карман сунула! У меня на глазах! Вот пройдоха!

Я рассказываю сыщику о том, как Мария, узнав нелицеприятную правду, пустила фальшивую слезу, затем залезла в сумочку, порылась ней и вынула платок – теперь-то я понимаю, что в него была завернута склянка из-под яда. Сделав вид, что вытирает глаза этим платком, тетка подошла к Карену и, что-то говоря, чтобы отвлечь внимание, положила руки ему на талию поверх пиджака – в этот момент она и подкинула ему пузырек из платка в карман.

– Да, скорее всего, так и было, – соглашается со мной детектив. – И, раз уж мадам получает в свое распоряжение смертельное оружие и возможность обвинить в его использовании другого человека, она решает развернуться по полной: какой смысл убивать Деда, лишь удовлетворив жажду мести? Ведь над ней по-прежнему висит задолженность по огромному кредиту – ей нужны деньги, немалая сумма! Генеральское наследство решило бы эту проблему. Но вот беда: Мария только что узнала от Карена Вагановича, что теперь ты – единственная наследница старика, согласно его завещанию. Раз есть завещание, значит, все состояние отходит полностью тому, кто указан в этом документе. Тогда Мария решает отравить и тебя. Тем легче ей было на это решиться, считая, что именно ты подсыпала цианид генералу на торжественном обеде – ведь яд она нашла спрятанным под твоей кроватью. Так что убивать тебя ей было совсем не жаль.

– Везет мне на родственников! – мрачно шучу я, внутренне содрогаясь.

– С этим не поспоришь, – поддакивает Антон. – Итак, Мария решает избавиться от тебя, а вскоре за тобой должен был бы отправиться и генерал. Таким образом, мадам снова смогла бы стать единственной наследницей. Даже половина генеральского наследства помогла бы ей выпутаться из того сложного финансового положения, в котором она оказалась. Ее устраивало даже то, что пришлось бы по закону ждать открытия наследства целых полгода – Мария полагала, что банк, узнав, что она вскоре унаследует огромные деньги, согласился бы повременить с требованием выплаты процентов по кредиту до момента, когда клиентка вновь станет платежеспособной…

– Постой! – перебиваю я Городецкого. – Ты сказал, что Мария собиралась меня отравить?

– Ну да, сначала план ее был именно таким, но когда она случайно увидела тебя, собирающуюся спускаться с лестницы, то мгновенно приняла решение. Она посчитала, что твоя сломанная при падении с высоких ступеней шея гораздо предпочтительнее, чем гибель от отравления, потому что такую смерть всегда можно расценить как несчастный случай, и лишних вопросов при замене наследников не возникнет.

– Так вот кто меня толкнул!