Чужая Л (СИ)

При всём усердии сиделки и её несомненной доброте, внешность женщины часто пугала незнакомых с ней девушек. Надо успокоить гостью, чтобы та поняла, что здесь она в безопасности.

Пригладив волосы, Тэсс вошла в смежную комнату. Люджи коротко взглянула на не продолжая удерживать пытающуюся встать девушку.

— Люджи, не надо, — мягко попросила Тэсс, и незнакомка быстро взглянула на неё. — Отпусти нашу гостью.

Сиделка огорчённо вздохнула. Она была уверена, что знает, как лучше для больного, но часто перегибала палку с заботой.

Девушка быстро села, лихорадочно прикрылась простынёй.

— Не волнуйтесь, в доме нет мужчин, — успокоила её Тэсс. — Мы раздели вас, чтобы обработать раны.

Глаза незнакомки лихорадочно блестели, но она уже не порывалась убежать.

— Вы постучались в наш дом ночью, — напомнила Тэсс, бросив взгляд на закрытые ставнями окна. -

А потом сразу потеряли сознание. На улице творилось что-то странное, и мы не могли оставить вас без помощи. Если вы шли к кому-то из знакомых, утром мы проводим вас или вызовем ваших родных сюда. Я линтина арга Дейгаро, Тэсс Ютти. А это моя компаньонка, арга Люджи. Она сиделка, и оказала вам первую помощь.

Девушка замолчала, ожидая реакции, но девушка только дрожала, прижимая к груди простыню.

— Люджи, принеси нашей гостье чистую сорочку, — распорядилась Тэсс. — Рана уже схватилась, нам можно не опасаться, что ткань снова придётся отмачивать.

Сиделка оглянулась с сомнением, как будто не была уверена, что девушка не сбежит, но всё же вышла.

— Здесь вам ничего не грозит, — сказала Тэсс, стараясь быть спокойной. — Назовите человека, на которого вы можете положиться, и мы сообщим этому человеку, где вас забрать.

— У меня…никого нет, — девушка всхлипнула, но тут же выпрямила спину. — Только. не отдавайте меня линту!

— Хорошо, — мягко сказала Тэсс. — Тогда давайте сделаем так: вы останетесь здесь до утра, отдохнёте и наберётесь сил. Кажется, вы долго шли пешком.

— Портал. открылся не там, — прошептала девушка. — Я хотела попасть на Южную границу, но сработала пограничная защита, и меня выбросило задолго до скал.

— Вы. шли к скалам? — Тэсс сделала вошедшей Люджи жест, прося подождать с переодеванием.

Девушка на мгновение опустила глаза, а после взглянула на Тэсс с горьким вызовом.

— Да. Я хотела прыгнуть со скал!

— Господи, какой грех! — воскликнула Люджи, всплеснув большими руками. — Ты же ещё такая молодая, девочка! Как можно лишать себя жизни?!

— Разве это жизнь? — плечи незнакомки опустились. Девушка отвела глаза в упрямом желании скрыть слёзы и равнодушно добавила. — Когда-нибудь он всё равно меня убьёт…

Элана

Будь проклят тот день, когда всё началось!

Элана Кастилл родилась в центральном квартале Амэсты — небольшого приморского, городка, расположенного так далеко от столицы и мест, хоть сколько-нибудь способных привлечь внимание богатых аргов, что девушка даже не мечтала о том, чтобы стать линтиной и вырваться из нищеты. С двенадцати лет она работала, помогая отцу в лавке.

Упаковывать мелкие подарки у Ланы получалось даже лучше, чем у матери или старшей сестры.

Потому, когда в лавку однажды зашёл приезжий арг, отец громко крикнул:

— Элана! Обслужи гостя!

Девочка выскочила из внутреннего помещения лавки и замерла. Она ещё никогда не видела таких аргов. Волосы его были подстрижены по столичной моде, костюм из дорогого, жагейда без единой складочки и соринки сдержанно сиял в свете лампы. На смуглых пальцах поблескивали три кольца — два перстня на обеих руках и одно тонкое кольцо в виде змеи, угрожающе приподнявшей голову.

Сам арг был уже не молод, но тогда Элана не обратила на это никакого внимания. Он не интересовал её как мужчина. Этот человек прибыл из какой-то другой жизни, дорога в которую для Ланы была закрыта. Само существование этой иной жизни взволновало так, что у девочки гулко застучало сердце.

Самым чудесным было то, что арг выбрал для подарка из Амэсты не дорогую картину местной знаменитости — художника арга Ингаро, и не искусно сплетённый из редких морских водорослей прочных, как леска, портсигар, украшенный натуральными жемчужинами, а работу самой Ланы.

Это был ажурный дворец из ракушек. Она собирала его три долгих зимних месяца, тоскуя по летнему солнцу и морю, и дворец получился великолепным — изящным, летящим — таким, что, пожалуй, даже король не побрезговал бы жить в нём, будь дворец настоящим.

Лана и делала его как настоящий, используя свой дар. Как бы ни придирался покупатель, он не нашёл бы ни одного изъяна, кроме того, что дворец всё же был игрушкой.

Однако покупатель и не придирался. Он, похоже, был очарован искусной работой и очень удивился, узнав, что автору шедевра всего двенадцать лет.

Попросив разрешения поговорить с талантливой девочкой, господин, конечно же, в присутствии отца, долго расспрашивал Элану о том, каким даром она владеет, как приходят к ней идеи для новых поделок, какие секреты, помогающие сделать игрушки настолько достоверными, она применяет в своей работе.

Лана, поначалу дичившаяся, скоро забыла о стеснении, ощутив себя с знакомой стихии.