Чужая. Марсианская защита

Лигостаев швырнул папку с допросом своего сотрудника-крысы Макаренко в дверь. Прошёлся по ковру, покрутил кольцо на пальце. В кабинет заглянула его секретарша, он зло посмотрел на неё и она поняла, папка предназначалась не ей. Ожидаемый вызов наконец осветил голограммой кабинет. Лигостаев притулился за рабочий стол, с трудом нашёл нужную клавишу на воздушной клавиатуре (интерфейс давно высветил нужную) и, откинувшись в кресле, принял вызов.

— Александр Афанасьевич! — раздался женский голос. Вместо человека на голограмме пустовало кожаное кресло, в таких подробностях, что было видно каждую оставленную на нём крошку.

Энергичная, худощавая и высокая женщина всегда наворачивала круги в собственном метаполе, пока разговаривала и лишь иногда заглядывала на Лигостаева:

— Как всё прошло? Это защищённая линия. Мой АИ в этом преуспел.

— Достойно, — коротко ответил Лигостаев.

— Вот и замечательно! Нюансы нас с вами не должны касаться. Я рада, что вы готовы рисковать охотниками. У вас одна пропала, правда? Ну, дело благородное! А мой зам. вам понравился? Вердан Петрасов? Он рождён на Луне. Дитя колонии. Видели какие у него пальчики?

— Да, маникюр за полцены, — хохочет Лигостаев.

Женщина остановилась у экрана, улыбнулась его шутке. Немного помедлив и взвешивая вопрос, давая ему принять дипломатичную форму, она заглядывает и близоруко щурится. Она похожа на постаревших красоток двадцатого века. Ей бы мундштук.

— Сколько вам лет, Лигостаев?

— Больше, чем вам, Майя Ивановна. Больше века.

— Превосходно! Я планирую столько же. Ну как…человек помогает, а бог располагает. Так, кажется? Ну это нюансы-нюансы, — она снова побежала, — вам всё вернётся сполна, господин Лигостаев. К сожалению, не все министры так дальнозорки. Многие из них последние двадцать лет страдают близорукостью и мигренями. А их головная боль, становится нашей головной болью, простите за каламбур. Министру обороны Минатека давно пора на пенсию. Мира, в котором он живёт, больше не существует. Нежелание защитить марсианскую пушку дорого аукнется ему. Я вам обещаю. Ваш враг — мой враг, Александр Афанасьевич.

— Приятно слышать, Майя Ивановна. Особая безопасность — это почётное министерство, но оно уже давно для вас слишком…

— Тесное? Ахах, не бойтесь говорить Александр Афансьевич. Слова, слова — вот наша власть. Всё остальное — нюансы. Ах нет, не всё! Вы на трансплантации в конце списка, на двадцать второй строчке. А пора бы обновиться, дорогой мой. Давно пора. Я посодействую. Ну всё. До свидания.

Лигостаев отключил экран и ещё какое-то время полулежал, улыбаясь в высокий бетонный потолок бункера. Заговоры для главы Всемирного Департамента Охотничьего Хозяйства по уровню доставляемого удовольствия стояли на первом месте.

Конец первой части

Часть 2. Крючок | Глава 10. В которой Алиса знакомится с мясником

Синчен ожидал на платной парковке у парка. Алиса вышла из небоскрёба через главный вход, пересекла небольшой парк с вертикальными светильниками, бросившими голографический свет на круглые деревья. Синчен успел найти её тачку и добраться до центра. Мощная литая форма, тупой нос с огромной решёткой, две двери. Да, это точно её тачка. Стекло опустилось. Харизматичная сорокалетняя физиономия подходила под разбитые и поцарапанные бочины кузова. Рядом с тачкой тёрлись два найсовых типа в широких индийских хлопковых штанах и тайдаймайках — блаженные, будто прямо сейчас им мастурбирует их многорукий бог с хоботом вместо носа:

— Чисто чё? — спрашивает первый.

— Чистотел, — отвечает второй.

Алиса обходит их и падает в пассажирское кресло класса люкс. Оно само понимает, что нужно откинуться назад и дать отдохнуть пассажирке.

— На этой тачке я похож на агента ноль ноль семь, — замечает Синчен.

Он кивает на афишу — голограмма болтается над площадью. Юбилейная десятая жизнь Бонда вышла в измерении Х. Ещё один наркотик. Туман разума для уставших, кто погружаются в метамиры, стоит только им добрести до дома и расправится с порцией автоматической еды.

За медленным Красным проспектом движение ускоряется по большой автостраде, что выносит в одинаково приземистые райончики таунхаусов из красного кирпича, которые затем очень быстро сменяются квадратами гигафабрик — вот они, обители печали. На парковке перед стенами фабрик крутятся те же постеры, что и в центре города. Снова Бонд, гибриды людей и животных и прочие вымышленные миры. Куда Алисе путь заказан. Не потому, что ей хватает реальности, а потому что агрессорам не войти в метаизмерение. Их чёрная метка не позволяет.

— Почему люди идут туда? — спрашивает Алиса.

— Из-за секса, — коротко отвечает Синчен.