Чужая. Марсианская защита

Женщина-доктор достала операционный маркер, закрасила Алисе руку в месте прививки, ухватила устройство, вроде тяжёлого пистолета, но с оптическим прицелом, приложила к руке и начала смотреть.

— Это молекулярный лазер. Чип я вытаскивать не буду, просто прошью его и он перестанет тебя мучить. Попытка попасть у меня одна, если просто зацеплю, тебе конец, так что ты не шевелись, котик мой. Вот он, сука минатековская. Чип боевой. Ореша, взгляни.

Мужик подошёл, перехватил молекулярный пистолет, посмотрел и буквально в одну секунду, зажав руку Алисы в свою клешню, выпустил заряд. Руку будто иглой прошило насквозь, от адской боли Алиса пришла в себя, зрачки расширились, а адреналин мгновенно сменился эндорфинами, он и уложил её обратно на кушетку.

— Попал? — спросила женщина.

— Попал, — ответил мужчина и откашлялся.

Они молча закурили. Алиса лежала без сил. Глаза пришлось накрыть левой рукой, лампу, палившую в глаза, и не отвели в сторону, и не выключили. Будто насекомое под лупой.

— Где она? — Алиса услышала вдалеке знакомый голос маленькой девочки, — непохожа на охотника. Так это же моя сестра Алиса.

Это мираж, галлюцинация, этого не может быть. Её не может быть, иначе она убьёт меня. Моя сестра хочет меня убить, хрипит Алиса. Потолок плывёт. Воздух расплавился, кислород стал горячим, а Алиса холодной. Седьмой пот сошёл с неё в куртку. А без куртки на Луне нельзя. Образ сестры, ты мой прообраз Христа. Ха-ха-ха. Я убью тебя.

— Её чипировали, она бредит, — ответила женщина-врач, — Минатек хотел убить её.

— Я работаю на Минатек, — пролепетала Алиса, не открывая глаза.

— У этой гидры десятки голов и ни одна не хочет, чтобы другая совалась в чужие дела, — этот голос она уже слышала. Заводила с площади. Протестующий. Будто отвечая на её вопрос, он продолжил, — завтра толпа соберётся снова. Охотник нужна мне.

— Она будет на ногах, — заверил его мужчина с железными зубами.

От врачей её повели по перемежающимся бункерным коридорам c тусклым освещением и ядовитым запахом. Отстойники с тухлым искусственным мясом. Она этот запах живого и неживого чувствует сразу. Он накатывал волнами из разных смежных коридоров, но это только усиливало дезориентацию, ей придётся доверять АИ, когда станет ещё более опасно. Она еле волочила ноги, хотелось чтобы всё кончилось, но эта спина продолжает тащить вперёд. Они пробираются старыми подземными путями, оставшимися от одной из первых линий доставки в космопорт никеля и платины с суперкратора. Это чёрная ровная вырезанная лазером шахта с идеально ровным уровнем пола через каждые двести метров пронзалась вертикальными шурфами вверх, как большая закопанная в землю флейта.

— Тебе нельзя наверх. Идём на одну из моих баз, — говорит парламентёр с гордостью. Его гордость не позолота и неполая, она будто самородок.

— Я в агроснабе с рождения, знаю все ходы, помогаю людям.

Он рассказывает ей, что в секторе много места, но его занимают банды. Социалистический корпус агроснаба давно стал чем-то другим, его здания заняли очень богатые и влиятельные найсовые картели. Это было неизбежно, бесконечный лунный ресурс. Этим обязательно бы воспользовались.

Вот пришли. Он показывает вверх на одно из отверстий и они поднимаются по вертикальной лестнице, Алиса едва не падает вниз.

Все ещё подземные уровни на этот раз более просторные. Они похожи на бетонные парковки с высокими потолками. Под ними из одинакового странного конструктора сложены дома — у кого-то больше, на две или даже три спальни, у кого-то совсем небольшие лачуги, а где-то и двухуровневые постройки.

Между ними проходят настоящие, очищенные от хлама улицы — где-то на бетоне сохранилась разметка для беспилотных роботов доставщиков, быстрых самокатов и может быть даже такси, хотя Алиса их ещё не встречала.

Почти все конструкции заканчиваются плоской крышей. Сверху на вторую крышу парковки, которая вместо неба, налеплен плафон мощной лампы, так что воздух здесь полупрозрачный, мутный, не идёшь, а гребёшь. У каждого хозяйства рядом навалена своя куча хлама, из которой угадываются земные удобства — когда-то люксовые и тяжёлые, а сейчас распотрошённые диваны в виде остовов — никуда не плывущие корабли; техника кухни: грили, плиты, печи — без нагревательных элементов, всё пошло впрок на отопление лачуг. Буквально горы суперпластика, на которых совсем ещё маленькие дети играют в “царя”, кто удержит вершину, тот и победил.

— Эти дома сложены из шпал от старой линии, особая пропитка делает их вечными.

— Господи, да мне похер, — шепчет едва живая Алиса.

— Тогда почти пришли, — всё так же жизнерадостно отзывается Ульян.

Они заходят в один из домов, Чесноков прикладывает руку, двери за ними закрываются. Старые замки, АИ проходит сквозь них как призрак.

— Одна из моих баз. Уютно, правда?

Алиса мысленно переводит “Тесно”.