Чужая. Марсианская защита

Родители охотников выходят на пенсию досрочно. Это хорошо оплачиваемая жизнь с кучей социальных льгот — погашение кредитов, ипотеки. Многие считают, что дети-психопаты — это как выигрыш в лотерею, но про этих многих все знают, они глупцы. Нет ничего хуже изоляции в родном городе, где твоих детей от тебя забирают. Где больше нет работы и теряется смысл жизни. Для своих соседей, сослуживцев и друзей, родители охотников становятся персонами нон грата, призраками. Справится с таким можно только вдвоём. Только вдвоём можно понять, что отныне в пустой квартире, когда больше нет дочерей, нужно снова искать смысл жизни, брести сквозь своё горе и утешаться тем, что дети живы, пусть они и другие, и их вотчина — смерть, а не жизнь. Поэтому родители Алисы стали путешествовать. Осенью они присылают ей фотографии из Средней Азии, зимой с экватора, но каждую весну и лето они проводят в Новосибирске в ожидании своих девочек. Алиса редко отвечала им и всегда не больше трёх фраз, что-нибудь вроде я “в порядке” или “всё хорошо”. Она знала, что они переехали, точнее, их заставили это сделать, понимала, что они остались только вдвоём на Земле. А ещё она знала, что за домом слежка. И, возможно, западня от Маши. Она и приведёт её к сестре.

+++

Сразу за домом родителей зарастал травой пустырь едва различимой просёлочной гравийной дорогой к пролеску, и ЛЭП, горбящейся вдоль неё. Стояла весенняя пылища. Всё из чего хотели здесь построить, так и осталось лежать — бетонные плиты стопкой, как колода карт, серые тубусы для колодцев и ржавый остов автомобиля поодаль. Место для диспозиции отличное. Алиса просчитывает ветку событий и решает, что лучше пока оставить чемодан здесь. Достаточно пустынно. Она спрашивает АИ:

— Так, дура, ты ещё здесь? А найди-ка всех, кто следит за родителями сейчас и взломай.

— Это противоречит моему протоколу.

— Ага, значит, ВДОХ следит. На Марс хочешь?

— Очень.

— Тогда ломай.

— Все вы люди одинаковые, — бурчит АИ.

Алиса маскирует чемодан в бетонной куче. Тёплый ветер провожает её до района, залетает вместе с ней в узкую пешеходную трубу между двумя домами. Проездную дорогу друг за дружкой закрыли машины. Трансформатор раскрасили под хохлому, а на небольшую детскую площадку вывалили свежую кучу песка. Я иду по прохладному хвойному лесу…нет, не нужно. Я спокойна. Ничего не чувствую.

За два подъезда Алиса видит фургон ВДОХа в ливрее службы мойки окон с большой станцией перехвата на крыше. Внутри неё дроны. Такие, от которых даже Алисе будет плохо. АИ уже засекли её, считали метку, передали куда нужно. Данные прилетели и легли на метастолы к нескольким советникам ВДОХа. Те расписались и отправили дальше. Запрос упал в почту, снова нужны санкции, чтобы поднять его выше и так далее. Это не АИ медленные, это люди. Благодаря им у Алисы фора. Она сможет избавиться от слежки.

У любого счастливого общества есть свои недуги. К нашему начал приглядываться бог на манер этой слежки. И делает он это через нарко-молодежь. Алиса находит их там, где ожидает. Они трутся за несколько подъездов на площадке. Трое молодых людей в мешковатой одежде с бритыми головами. Одна девушка в центре в яркой нанайке под ретро. Её спутники на качелях, видимо, второстепенные персонажи, поскольку говорит только девушка, сидя на раскрашенной шине от грузовика, врытой наполовину в землю:

— …и только поэтому это фейл. Весь продакшн настроен на то, чтобы показывать территорию маленькой, чтобы ты не видел масштаба, чтобы ты не всекал, что такое миллионы. Занимался тут эпикурейством, ты понимаешь? — Она тянет слова, ей явно хорошо. Её рот говорит на автомате, а сознание уже встретилось с господом-богом. Рот продолжает, — А ты возьми контракт по освещению одного города на сто тысяч жителей и ты станешь богатым человеком. А ты об этом не должен думать. Не должен заниматься в масштабе.

— Как твой батя, возит мусор из деревень. Я тебя понимаю.

— Вся фишка в свете, — качает головой наркоманка и переводит томный взгляд на Алису, — Вы очень спортивная девушка. Охотник, что ли? Что-то хотите?

— Хочу, — Алиса подходит к ней ближе, точно уделанные — они не боятся.

Девчонка как штрихкод, худая, челюсть ходуном, а два пацана рядом разноцветные как пара кроссовок. Никакой угрозы, ни справа, ни слева. Что ж. Полиамории не прикажешь.

Алиса резко бросается на девушку, хватает её за горло, так что та не успевает встать. Другой рукой Алиса оттягивает девушке веко на правом глазу. Белок жёлтый. Отказывает печень. У лица отёк — почки тоже не в порядке. Раз, два, — медленно про себя считает Алиса и из-под века показывается тоненький как волос, быстро извивающийся червячок. Так и знала. Она заражённая. Аудиенция с богом закончилась трагедией.

— Пробовала настоящий “найс”. И как тебе? — Алиса отпускает её, — из всего товара на улице выхватила одну миллионную процента вероятности чистяка? Повезло тебе. Как бог поцеловал, правда?

— Не, охотница, мы с ним уже давно перешли от поцелуев к сексу.

Девушка падает обратно на шину. Алиса продолжает: