Чужая месть

— Здравия желаю, ваше благородие, — вспомнив молодость, по-армейски вытянулся повар.

Он бы еще поварешкой отсалютовал.

Усевшись, я улыбнулся торжественности повара, а затем, получив порцию борща, взялся за ужин. Тихомир, дабы не смущать едока, бесшумно удался. В ресторации было не так уж много народу, но и тот десяток, который наблюдал за экзерсисами повара, теперь заинтересованно разглядывал меня.

Да и плевать.

От второй рюмки ледяной водки напряжение отпустило, а вкуснейшие закуски подняли настроение еще выше. Мелькнула даже мысль послать метрдотеля за одной очень игривой дамочкой, которая освоила древнейшую профессию не столько для заработка, сколько для удовольствия. В выборе клиентов она была переборчива, но у молодого, относительно симпатичного и к тому же небедного полицейского видока имелся, так сказать, перманентный доступ к телу.

Желание так до конца и не сформировалось, о чем я даже пожалел, когда после купальни улегся в постель, — слишком уж смешливой и игривой была сопровождавшая меня горничная. Можно, конечно, и ей уделить внимание, но здесь с этим делом строго, и я только приветствовал подобные правила для персонала. И все же мысль о том, что не помешало бы сбросить остатки напряжения самым действенным способом, витала над моей головой.

Да уж, лучше бы я пригласил Жаннет.

Глава 4

Меня разбудили ближе к полуночи, что подтвердили часы, подсвеченные ночником с магической лампой внутри. Решительный стук в дверь говорил о том, что дело серьезное, раз уж Степан Николаевич не смог организовать мягкую побудку, да и вообще позволил себе беспокоить дорогого гостя в неурочный час.

В проем приоткрывшейся двери сунулась голова метрдотеля:

— Игнат Дормидонтович, простите…

— Что случилось? — прервал я извинения метрдотеля.

Он открыл дверь полностью и вошел. Сухо щелкнул выключатель, и комнату залил свет лампочки накаливания. Сейчас в этом мире шла война магического освещения и электричества. Пока с переменным успехом. Чаще всего оба направления уживались рядом. Магические светляки выигрывали за счет мобильности, а электричество брало экономичностью.

— Вас вызывает к себе ее высочество, — вместо метрдотеля ответил вошедший следом человек.

Я сразу узнал одного из телохранителей великой княжны.

— Вызывает? — присев на кровати, раздраженно спросил я.

— Потрудитесь поспешить. Ее высочество не любит ждать.

— Неужели? — хмыкнул я и демонстративно почесался.

Сам не знаю, зачем стал бесить без сомнения опасного бойца. Но я уже давно уяснил, что в сословном обществе есть свои правила, и сейчас этот чудак их нарушал, причем довольно грубо.

Я находился на действительной службе и имел свое начальство, причем почти под боком. Княжна могла попросить меня навестить ее, и только, а приказывать — лишь после разрешения генерал-губернатора. Но суть даже не в этом — великой княжне многое позволяется и прощается, а вот этот красавец, пожалуй, слишком привык находиться у ноги высокородной особы, так что перенял от хозяйки взгляд свысока. Причем совершенно безосновательно. К тому же, как и любой верный пес, кусать без приказа он не станет.

— Я постараюсь выполнить просьбу ее высочества и соберусь с предельной поспешностью.

— Это была не просьба, новгородец.

Ах вот оно что! Судя по интонационному выделению последнего слова, у него какие-то претензии к уроженцам Господина Великого Новгорода.

— Уж не приказ ли? — прищурившись, спросил я.

— Да. — Это слово телохранитель княжны прорычал и, видимо решив меня припугнуть, пустил по лицу волну частичной трансформации.

Даже так? Ну-ну.

Опыт общения с Евсеем многое расставил по своим местам в плане натуры волколаков. В моменты трансформации, даже частичной, их инстинкты приближаются к звериным, а самоконтроль резко снижается. И тут нужно вести себе как с кинувшейся на тебя собакой. Есть несколько вариантов — хвалить или одергивать. Похвала от чужого сбивает пса с толку — ведь с подобными интонациями к нему обращается только хозяин. Но здесь этот прием не пройдет, и уж точно нельзя показывать ему свой страх.

— Ты тут только все слюной не закапай, — равнодушно сказал я и, зевнув, с ленцой начал подниматься с кровати. При этом левая рука скользнула под подушку, где лежал мой двуствольник.

Хотелось добавить про запах псины, но я сдержался — это уже будет совершенно ненужная провокация, особенно при таких силовых раскладах.

— Не боишься? — вернув себе человеческое лицо, хмыкнул оборотень, сделав шаг назад.

— Тебя или вашего брата вообще? — хмыкнул я в ответ и как бы невзначай засветил зажатый в ладони пистолет.

Оборотень презрительно оскалился, а я вернул ему настолько лучезарную улыбку, чтобы он понял — с этой игрушкой не все так просто.

— Вообще, — совершенно спокойно уточнил ночной гость.

Теперь стало понятно, что меня прощупывали «на слабо». Уж не по приказу ли княжны? Моя старая душа это поняла и отметила как интересный факт, а вот молодое тело отреагировало на подначку вспыхнувшим лицом и волной злости, которую пришлось срочно гасить.