Чужая месть

Руки и ноги мне развязывать никто не собирался, так что пришлось изворачиваться. Как ни странно, нагота волновала меня меньше всего. Страха почему-то не было. Либо я еще не проникся всей серьезностью ситуации, либо просто устал от всего этого цирка.

— Ты предал нашу сестру, отдав ее в руки врага, — перевел толстяк и даже попытался интонационно передать гнев своего господина.

— Неужели? — изобразил я удивление. — Не помню, чтобы я клялся в верности вам или вашей сестре, кем бы она ни была. Так что предательства не было. К тому же не я ее убил. Почему же тогда вы напали на меня, а не на Ихея? Вон у вас какой смелый и сильный ракшас есть. Пусть попробует.

Только теперь до меня дошло, почему нет страха. Видно, подсознание уже просчитало ситуацию. Чтобы просто отомстить, меня незачем воровать из охраняемого беролаками посольства. Та же подлая банщица могла просто воткнуть мне заколку в ухо. Но они приволокли меня сюда, значит, им что-то нужно, и точно не моя жизнь.

Страх ушел, но не до конца — меня нервировал явно неадекватный оборотень. Есть подозрение, что у него на меня немного другие планы, нежели у благообразного старца.

— Ты слишком наглый, чужак, — перевел толстяк отрывистую речь разгневанного старца. — Ученик моего господина очень хочет разорвать тебя на куски, ведь ты виновен в смерти его невесты.

Мне было жаль и казненную девушку, и этого парня, но прошлого не воротишь, и оправдываться нет никакого смысла.

— Еще раз повторяю: все претензии к господину Ихею.

Старик подошел ближе и постарался заглянуть сквозь прорези маски мне в глаза. Он что-то прерывисто каркнул, в гневе переходя на гортанное рычание. Нет, он не являлся оборотнем. Я уже заметил, что у китайцев, как и у японцев, это проявление высшей степени эмоциональности.

— А ты знаешь, чужак, кто твой господин? — взглянул на меня через плечо склонившегося старика толстяк.

— Он мне не господин. Старик, тебе что-то нужно от меня, так не тяни и говори как есть, — решил я перейти к сути дела и опять же не от наглой смелости, а потому что даже маска не мешала мне определить, что у ракшаса иссякают последние капли здравого смысла.

— Ты должен помочь нам уничтожить дракона, — перевел толстяк слова старика.

Интересно, это у него такое крутое личное погоняло или общее для всей императорской семейки?

— Я никому ничего не должен, но готов послушать, как ты вообще себе это представляешь. Он же двоюродный брат императора!

— Используй свой дар, и ты сам все поймешь, — важно изрек переводчик, но пафос у него получился намного хуже, чем у оригинала.

Ну и чего я такого могу увидеть, чтобы захотеть смерти Ихея, особенно после сцены казни девушки? Да, тип он, конечно, неприятный, но было ощущение, что эти чудаки ждут от предстоящего транса слишком многого. Мне даже не по себе стало. На пиру Ихей сверкал как новый олимпийский рубль, надеюсь, он в этой пещере не младенцев жрал.

Выбирать место мне явно не позволят, как и терпеть проволочки не станут, особенно ракшас, так что я устроился там, где был: прямо на циновке, лицом ко входу в пещеру. Благо проникшийся моментом старик все же перерезал связывающие меня веревки. Ракшас и те, кто его держал, тут же прекратили борьбу нанайских мальчиков и настороженно замерли.

В транс я провалился практически без подготовки, как только занял излюбленную позу, и это очень нехороший знак.

Что же здесь могло случиться? Реальность была искажена настолько сильно, что меня стремительно затянуло в воронку образов из прошлого. Руны на коже буквально обжигали.

Мир провалился во тьму. Затем появились пятна света от факелов в руках пятерки людей. В этой группе предводительствовал закутанный в многоосное кимоно мордатый китаец. Если переводчика можно было назвать склонным к полноте, то этот индивидуум раскормил себя просто до безобразного состояния. Судя по цветастым вставкам в одежде и головному убору, делавшему его похожим на петуха, это был какой-то жрец неизвестного мне культа.

Удовлетворившись осмотром помещения, толстяк что-то скомандовал, и в помещение вошли его помощники. Они приволокли с собой странные корзины. Дальше пошли совсем уж нехорошие дела. Подручные толстяка начали доставать из корзин связанных детей и расставлять их на полу, как жуткие фигурки для страшной шахматной партии. Они что-то ослабляли в веревках, а что-то подвязывали, в итоге дети оказывались сидящими в позе лотоса, но полностью обездвиженными.

Два, пять, семь, десять. Двенадцать! Двенадцать, вашу китайскую бабушку, детей!

Я небольшой специалист в определении возраста китайцев, но малышне было не больше восьми-десяти лет.

Мне дико захотелось вырваться из транса, но, как ни странно, это не получилось — тело сковало оцепенение. Так что пришлось наблюдать дальше.

Толстяк удовлетворился расстановкой и замахал руками на помощников. Они закрепили факелы на стенах и удалились, а жрец начал бегать между детишками и что-то совать им под нос.

Кажется, ребятня была одурманена какой-то дрянью, и от действий этой сволочи они начали приходить в себя.