Чужая невеста

— Знаешь, этот приятель храбрее, чем ты о нем думаешь.

Грудь Джека затряслась, Лорелей подняла голову и увидела, что он сжимает губы, чтобы не расхохотаться.

— Негодяй! — оттолкнула она его. — Я до смерти боюсь, что на нас нападет дикий зверь, а тебе смешно?

— Извини. В самом деле... — Он постарался придать лицу серьезное выражение, но не сумел.

— Джек, это не смешно!

— Я понимаю, извини. — Он провел рукой по лицу, как бы стирая смех; ему это почти удалось, только в глазах остались веселые искорки. — Я не хотел над тобой смеяться. Просто ты давно живешь в Аризоне, и я думал, что ты привыкла к звукам пустыни.

— Я не в пустыне живу. Я живу в городе, — доложила она. Считается, что половина, а то и две трети штата представляют собой пустыню, но она не собиралась этого признавать,

— Ну ладно, в городе. Но ты же бывала в горах.

— Не слишком часто. — По правде говоря, впервые приехав в Аризону, Лорелей пришла в восторг от ее гор. В начале мая она ездила на экскурсию в Каньон посмотреть на колибри; тогда же видела цветущие кактусы, дикий мак, веретенообразные деревья, усыпанные желтыми цветами. Даже деревянные стрелы окотилоса были в огненно-оранжевых цветах, а на знакомых по домашним подоконникам кактусах красовались желто-розовые цветы размером с кофейную чашку.

— Как же это вышло?

— Что «как вышло»?

— Как вышло, что ты мало бывала в горах? Ты была такой любопытной, помнится, облазила все побережье. Почему же не пыталась облазить горы?

Потому что Герберт не разделял ее восторга перед горами и не хотел по ним лазать. Он предпочитал проводить время в загородном клубе.

— Потому что не хотела. Говорю тебе, я изменилась, а ты не веришь.

— Мне трудно поверить, чтобы ты могла так сильно измениться. Когда мы говорили о том, как будем разъезжать и искать сокровища, ты была в не меньшем восторге, чем я. Неужели тебя совсем не интересовала шахта Пропавшего Голландца?

Конечно, интересовала. Она прочла все рассказы о Заколдованных горах и шахте Пропавшего Голландца. Нельзя жить в Аризоне и не знать здешних сказок — можно сказать, истории штата. Но она ни за что не призналась бы в этом Джеку.

— Это ты искатель сокровищ, а не я.

— А зачем же ты приехала в Аризону? Я думал, ты устроишься во Флориде. Ты любила песок и море. Мы с тобой собирались там жить.

— Мне надоело побережье.

— И ты переехала в пустыню?

— Я переехала в Месу, потому что мне тут нравится, и люди нравятся. — Было видно, что он ей не поверил. Но ни за что на свете Лорелей не призналась бы, что уехала от моря потому, что оно слишком напоминало ей о нем. — Генератор работает? — спросила она, желая переменить тему.

— Должен. Пойдем посмотрим. — Он обхватил Лорелей за плечи, но она сбросила его руку и пошла на шаг позади. — Я включу свет и притащу все, что нужно на ночь. Ты сама принесешь чемодан или это сделать мне?

— Сама.

Джек отпер хижину, и в окнах засветился мягкий, приветливый свет. Лорелей подошла, он взял у нее чемодан, поставил за дверь и повернулся. Как растопленное масло обливает горячий попкорн, так взгляд Джека обволакивал ее.

Она узнала этот взгляд. Так он смотрел на нее десять лет назад, когда они впервые встретились на пляже, так смотрел две недели назад, когда они снова повстречались. Как будто человек долго шел по безводной пустыне и наконец встретил горный ручей. Он хочет ее. Она не желала, чтобы в ее груди вспыхнул ответный огонь, но он вспыхнул.

— Поскольку предполагается, что это наша брачная ночь, может, мне перенести тебя через порог на руках?

— Уйди с дороги, Сторм, — холодно сказала она, несмотря на разгоряченную кровь, и, оттолкнув его, прошла в хижину — и оторопела.

Первое, что поразило ее — не считая того, что там было так же жарко, как и снаружи, — это размер. Помещение было маленьким даже по представлению женщины, которая выросла в одной комнате с двумя сестрами. Слишком тесно, решила Лорелей. И слишком уютно.

На полу лежал индейский ковер, сверкая яркими красками на фоне темных деревянных стен. Главенствовал камин; Лорелей представила себе, как холодными зимними ночами его огонь согревает любовников, свернувшихся на ковре.

Из высокого расписного горшка торчал громадный букет засохших мальв. Напротив камина стояла широкая тахта с разбросанными яркими подушками. Кухонный уголок представлял собой плитку, раковину и стол с двумя стульями. Закрытая дверь вела, видимо, в спальню. Вспомнив, как предательское тело отреагировало на Джека, Лорелей побледнела от мысли, что им придется провести ночь вместе на таком крошечном пятачке.

— Кушать подано! — сказал Джек, входя с кастрюльками. Он ногой захлопнул дверь, прошел в угол и поставил кастрюльки на стол. — Духовки здесь нет, но еда еще теплая, так что предлагаю побыстрее ее съесть, пока не остыла, а потом укладываться спать.

От этой перспективы у нее вспотели ладони.

— Я не могу есть в такую жару.

— Я включил кондиционер. Скоро станет прохладно.

— А что завтра? Судя по той палатке, что пристегнута в машине, нам не придется жить в гостинице, пока будем искать твои сокровища.