Чужая невеста

Под его руками ее груди напряглись, она невольно прогнулась, она хотела, чтобы он ее трогал, гладил, — кажется, она это сказала вслух.

Джек застонал, сдавил грудь руками, поцелуй его стал агрессивнее. Лорелей чуть с ума не сходила от эротического чувства, которое в ней вызывали эти руки, ласкающие голое тело. В ней нарастала боль, она высвободила руку и опустила ее ниже, чтобы сквозь ткань слаксов сжать этот твердый предмет.

Джек оторвался от нее и глотал воздух, как после марафона. Глаза пылали синим пламенем.

— Лорелей, милая, извини. Я не должен был заходить так далеко.

Она не сразу справилась с дыханием.

— Ничего, Джек. Все нормально. Нормально? У нее все болело — рот, грудь,

между бедер. Они же любят друг друга. Почему любящие не могут заниматься любовью? Джек взъерошил волосы.

— Лучше я отвезу тебя домой. Уже поздно. — Голос был какой-то скрипучий и измученный.

— Еще не поздно. Я не хочу домой, Джек. Поцелуй меня.

Лунный свет падал на его лицо. Черные кудри легли на воротник. Глаза потемнели от желания. Со сжатыми зубами он был особенно похож на опасного пирата.

— Дорогая, это неудачная мысль. Я не смогу остановиться, а я знаю, что ты думаешь о сексе до свадьбы.

— Я считаю, что мы женаты. Люби меня, Джек. Люби меня.

— Лорелей! Лорелей!

Она с трудом вернулась в настоящее. Джек смотрел на нее в упор.

— Что с тобой? Не понравился обед?

Она посмотрела на недоеденный гамбургер и сунула его в кастрюльку.

— Еда превосходная. Просто я устала больше, чем думала. — Ей надо убраться от него подальше, сбить это настроение, пока она не сделала какую-нибудь глупость. — Я думаю, нет смысла спрашивать, не отвезешь ли ты меня в Месу.

— Нет.

— Тогда я пошла спать. — Лорелей оттолкнула стул и встала. Стряхнула крошки со стола, высыпала их в мусорное ведро и пошла к двери в спальню. Чем скорее между ней и Джеком увеличится дистанция, тем лучше.

— Гм, Лорелей, надо кое-что обсудить.

— Подождет до завтра. Я вымоталась.

— Боюсь, это ждать не может.

— Ладно, — она обернулась. — В чем дело?

— Здесь только одна кровать.

Глава четвертая

— Значит, ты будешь спать на тахте, — заявила Лорелей и снова двинулась к закрытой двери.

— Лорелей!

— Что — еще?

— Тахта — это и есть кровать.

Она переводила взгляд с кушетки на Джека и обратно.

— Но я думала... — Она толкнула дверь, за которой, как она считала, находилась спальня, но обнаружила ванну и туалет. Она повернулась к нему, вспыхнув от злости, и свирепо выкрикнула: — Ты это специально подстроил!

— Нет.

— Я тебе не верю.

— И зря. — Джек начинал терять терпение. — Это правда, клянусь. Я вообще не думал, что мы будем здесь ночевать. Сейчас мы уже должны были быть в горах. Если б ты не упрямилась...

— Что?! Ты обвиняешь меня?! Ты, который похитил меня со свадьбы?

Джек вспыхнул.

— А что мне было делать? Ты отказалась со мной разговаривать, не дала даже объяснить. — Он понимал, что это не совсем справедливо, но не мог себе позволить опять ее потерять. — Я сделал то, что должен был сделать, — не позволил тебе выйти замуж за Герберта, не попытавшись сперва убедить, что это будет ошибкой.

— Единственная ошибка, которую я сделала, — это когда согласилась стать твоей женой.

Джек поморщился, как от боли, и скрипнул зубами.

— По крайней мере ты на это согласилась потому, что любила меня, а не потому, что у нас общие литературные вкусы.

— Ты ничего не знаешь про меня и Герберта!

— Кое-что знаю. Знаю, что вы не испытываете страсти. Той страсти, что была между нами десять лет назад и остается теперь, хочешь ты это признавать или нет. В следующие десять дней я тебе это докажу.

— Десять дней! Джек, ты шутишь.

При виде ужаса на ее лице в Джеке зашевелились укоры совести, но он быстро подавил их.

— Нисколько. Я хочу попытаться изменить твое мнение обо мне, о нас.

— Нет никаких «нас».

— Это мы и должны выяснить.

Она прищурилась.