Чужая невеста

Где-то через час таких посиделок, вино, наконец, подействовало на присутствующих дам, развязав им языки. Вот только реплики, которые нет-нет, да и отпускали женщины в адрес друг друга, больше походили на уколы рапир, чем на веселые шутки. Если б не Милора с Киминой, которые были в обеих компаниях "старшими", мой девичник превратился бы в банальную склоку. Но эти две женщины умудрялись мягко усмирять порывы своих подруг, ненавязчиво напоминая им о теме застолья.

Я же сидела во главе стола в красивом бело-красном платье, потягивала вино, слушала песни вперемешку с язвительными перепалками, и думала о своем. И просидела бы так, наверное, до конца девичника, если б в комнату не ввалился запыхавшийся норд и не сообщил с порога то, что заставило всех женщин вмиг забыть о конфронтации и, подскочив со своих мест, кинуться в лазарет Стортхэма. Всех, кроме меня. Потому что мне в этом самом лазарете делать было не чего.

— Прости, Ильва, — виновато пробормотал вестник, отводя взгляд. — Мы пытались, но… Таша не удалось спасти.

Вилка со звоном упала на пол, но ни я, ни норд, имени которого не знала, даже не вздрогнули. О том, что мой жених погиб, он сообщил в первую очередь, и лишь после добавил, что еще трое ранены и находятся в лазарете. Имен их назвать не успел, едва не сбитый метнувшимися к двери лэфами с ног. То ли они так сильно переживали за всех мужчин Стортхэма, что не пожелали дослушать парня, то ли просто получили веский повод покинуть "вечеринку", которая, в общем-то, уже потеряла свою актуальность.

Я продолжала сидеть за столом, а норд — переминаться с ноги на ногу, стоя у двери. Будь у него шапка, наверняка, комкал бы ее в руках, а так просто сжимал и разжимал пальцы, теребил шнуровку на заляпанной грязью рубахе, и молчал.

— Присядешь? — предложила я, понимая, что никуда этот вестник не торопится. Ибо торопиться, судя по всему, ему уже некуда. Парень кивнул и, подойдя к столу, сел с самого края. — Расскажи, что случилось? — попросила, поднимая упавшую вилку. — На вас напали?

Он отрицательно мотнул головой, но вслух не произнес не слова. Несмотря на внешнее спокойствие, я чувствовала себя ужасно. В то, что жениха, который за эти дни стал по-своему мне близок, больше нет — сердце верить отказывалось. А вот в то, что я могу теперь остаться без обещанной нордами защиты, напротив, казалось очень реальным и неотвратимо близким. Холодный липкий страх сгущался надо мной подобно тучам, а в глазах сверкнули первые капли непрошенных слез.

— Таш хотел сделать тебе особый подарок, — наконец-то, проговорил гость. Совсем еще молоденький, лет восемнадцать на вид, не больше. Но уже отмеченный тонкими нитями шрамов, змеившихся на лысом виске, который в сочетании с кудрявой шевелюрой походил на деталь прически.

— Подарок, — эхом повторила я, наливая в кубок вина. Руки дрожали: посуда неприятно звякала, а темная жидкость частично выплеснулась на скатерть, но я словно не замечала этого. Все происходило, как во сне… в странном кошмарном сне, который так походил на реальность.

— Да, подарок! — с вызовом в голосе воскликнул норд и тут же стушевался, опустил плечи и, как мне показалось, всхлипнул. Но… показалось, да… мужчины ведь не плачут. — Таш задумал это еще с утра. Собрал самых близких друзей и… — парень снова замолчал, уставившись на свои сложенные на столе руки. Его пальцы подрагивали не меньше моих, и, поднявшись, я протянула ему свой кубок, сказав:

— Выпей. Не повредит.

Он бросил на меня благодарный взгляд и залпом осушил сосуд. Потом продолжил рассказ:

— Таш знал, что старшие ему не позволят, поэтому втихую подговорил нас пятерых прогуляться в подземелья Итиры за синим кристаллом, который заприметил еще на прошлой охоте…

"Безрассудный мальчишка, — всплыли в памяти вчерашние слова Йена. — Ночные прогулки на керсе, опасные вылазки в подземелья — глупые романтические порывы! Да, он такой — безрассудный мальчишка… был".

— Красные ценны, да, но синие очень красивы. Твой жених хотел подарить тебе один из них завтра, в Рассветном храме, Ильва, — продолжал говорить норд.

А я слушала и молчала, мрачно разглядывая темно-красные пятна на белоснежной ткани стола. Мне… Значит, Таш погиб из-за меня? Проклятье! От понимания, что косвенно являюсь причиной его гибели, становилось только еще хуже.

— Скажи хоть что-нибудь, Иль! — взмолился парень, явно чувствовавший себя виноватым и за то, что участвовал в рисованной авантюре и… за то, что выжил, в отличие от моего жениха.

— Как он погиб? — я с трудом узнала свой голос, он звучал слишком глухо и как-то… бесцветно, безэмоционально даже.

— Его утащила вниз орна*.

— Кто? — не меняя тона, спросила я.

— Подземная гадина, — тяжело вздохнув, пояснил собеседник и шепотом добавил: — Трехглавая.