Чужая осень (сборник)

Пропетляв несколько кварталов, я убедился, что Рябов просто успокаивал меня: на почтительном расстоянии, стараясь оставаться незамеченными, меня пасли двое парней из числа тех, кому я популярно объяснял, как обращаться с ножом.

Ничего, мальчики, сейчас я вам устрою экскурсию по городу, часика на два, заодно и спланирую все свои последующие действия, а потом зайду позавтракать — из общественного места всегда легче оторваться от чересчур назойливых людей.

— Как всегда? — невозмутимым тоном спрашивает мэтр Аркадий, хотя не было меня в его кабаке уже год, он держится невозмутимо, без лишних вопросов, словно вчера расстались. Сейчас его задача облегчена до предела, не нужно снимать табличку со служебного столика, в двенадцать ресторан еще полупуст, поэтому мои конвоиры занимают столик на почтительном расстоянии.

— Да, Аркаша, от принудительной закуски до обязательной изжоги. И принеси пару пачек моих любимых сигарет.

— Твои любимые подорожали, — тихо объявляет о тайном повышении цен на швейцарском рынке метрдотель, — наши бывшие вояки толкают «Пэлл-Мэлл» уже по восемь рублей.

Пусть хоть по двадцать, подумал я, легкомысленно пообещавший любимой жене курить более легкие сигареты, не станешь же из-за такой мелочи изменять собственному слову.

Подымаюсь и неторопливой походкой направляюсь к туалету, пока на мгновение коридор остается мертвой зоной, выскакиваю на кухню и, петляя лабиринтами подсобных помещений, выбегаю во двор, пересекаю мостовую, залетаю на второй этаж парадного, бегу по длинному коридору, рву на себя дверь, сослужившую добрую службу не одному поколению «кукольников», спускаюсь во двор, выхожу на улицу возле пивного бара «Посейдон» и быстро вскакиваю на подножку подвернувшегося кстати троллейбуса. Несколько пересадок, звонок по телефону-автомату и такси уже везет меня по бывшему Английскому бульвару, на котором сегодня, судя по современному названию, живет исключительно пролетариат. Интересные квартиры строят для хозяев страны, по две на одной площадке, с линией гаражей у самого дома, который в нашем городе давным-давно окрестили Белым.

Константин Николаевич — моя давняя связь, и только в самых крайних случаях я прихожу к нему за информацией, по-прежнему расплачиваясь за нее тем, во что он давным-давно вкладывает деньги. И если Остап Бендер добился своего от Эллочки-людоедки при помощи чайного ситечка, то и мне грех пренебрегать подобным ходом. Тем более, если на ситечке для чая стоит клеймо «АА», принадлежавшее серебряных дел мастеру Алексею Афанасьеву, изделия которого пользовались определенной популярностью в восемнадцатом веке. Но не стоит думать, что если за ушедшее время люди разучились пользоваться серебряными ситечками, от этого они сильно упали в цене.

Поправляю галстук, придаю лицу абсолютно безразличный вид и подымаюсь вверх мимо бросивших на меня беглый взгляд дежурящих милиционеров в квартиру, кстати, захворавшего Константина Николаевича, где передняя куда больше комнаты, в которой живет Света.

15

Светы еще не было дома, поэтому я занялся изучением собственного «дипломата», невесть как появившегося возле дивана. Так и есть, полный набор для предстоящей работы, вдобавок обеспечивший душевное спокойствие моей любимой супруге; уверен, что этот чемоданчик Рябов собирал в ее присутствии. Радиотелефон, несколько внушительных пачек в банковских упаковках, метательные ножи с короткими рукоятками, две запасные обоймы, глушитель, «газовая дубинка» и еще кое-какие предметы, способные облегчить жизнь человека. Здесь есть даже два коротковолновых передатчика: чешский с радиусом действия на пятнадцать километров и более мощный южнокорейского производства, которыми местные спецслужбы не располагают. Последний, несмотря на больший радиус действия, гораздо миниатюрнее первого и наглядно доказывает, какой образ жизни более приемлем для человека: если корейцы с юга имеют абсолютно все и еще заботливо снабжают многие страны отменной продукцией, то их северные братья располагают лишь гениальным вождем и его бесценными советами. Что и говорить, упакован портфель довольно серьезно. Можно подумать, мне понадобится хотя бы половина этого добра, но Сережа справедливо считает: несколько лишних предметов лучше, чем хотя бы один недостающий.