Чужая осень (сборник)

Осторожный стук в дверь заставил меня замолчать. Рябов как обычно, молча вошел в комнату и вопросительно посмотрел сперва на Леонарда, а уже затем в мою сторону.

— Ку-ку, Серега, пойдем отсюда. Леонард Павлович, если завтра что не так, ищите себе другого зятя. Памятник, конечно, не такой скромный, как Рябову, зато сэкономите на именах и званиях, пусть напишут всего одно слово: «Профессионал».

— Хватит паясничать, — оборвал меня Леонард Павлович и с неожиданной нежностью в голосе добавил: — идите, мальчики, я буду молиться за вас.

Мы молча вышли из дома, уселись в машину Рябова и помчались на квартиру Студента. Вышегородский будет за нас молиться, как же, сейчас врубит «Фанни Хилл» и домолится на всю катушку «Дживиси».

— Сережа, ты понимаешь, что сунуть голову в пасти дрессированным львам было бы куда безопаснее?

— Нет другого выхода. Кроме того, сейчас поздно рассуждать. Вчера нужно было.

— Лады, чему бывать — того не миновать, как говорится.

— Главное, чтобы завтра сработало мое прикрытие. И товар не опоздал.

— Что за прикрытие?

— Узнаешь. Сам ведь говорил, чем меньше человек задает вопросов, тем лучше его самочувствие.

Интересные все-таки у нас производственные отношения. У каждого свои маленькие тайны, которыми он не спешит поделиться с компаньоном. Вот поэтому я нагло жму на кнопку автомобильной зажигалки, резко выдергиваю выскочивший из гнезда фитиль, пускаю длинную струю дыма в сторону Сережи и замечаю:

— В свое время я сказал, чтобы ты не упускал из вида нашего друга Вершигору или как там его сейчас. Почему его так плохо контролировали? Ладно, можешь снова проявить беспокойство по поводу моего здоровья и не отвечать. Но хотелось бы знать: зачем ты усиленно делаешь вид, будто не знаешь, что картина Айвазовского принадлежит ему?

Рябов продолжает сохранять неловкое молчание, ему не остается другого выхода, настолько нелегок выбор между мной, рвущимся к полной власти в деле, и Вышегородским, стремящимся во что бы то ни стало удерживать ее в своих руках.

18

Студент лежал на своей узкой койке солдатского образца, перемотанный бинтами, как Павка Корчагин. Хорошо еще, что Чен треснул его по затылку рукой, а не чем-то потяжелее. Саша сидел у изголовья, монотонно читая какой-то длинный перечень, время от времени непроизвольно запинаясь и путая слова; что говорить, наш отставной борец в качестве чтеца-декламатора мог бы выступать только в цирке.

— Как самочувствие, Студент? — нарочито бодрым голосом воскликнул я и Саша с явным удовольствием закрыл рот.

Не открывая глаз, Студент с деланной радостью пропел нечто из репертуара Пугачевой в собственной интерпретации «Жить невозможно, а свалить нельзя», и тут же замолчал. Вот это да, может, у него после удара мозги стали работать как у нормальных людей?

— Что сказал доктор?

— Пару недель полного покоя, усиленное питание, — ответил Саша. — Читать запретил, так он меня заставляет. Картины какого-то Семирадского…

— Студент, докторов нужно слушаться, успеешь еще потрудиться. А тебе, Саша, пора знать, что Семирадский был самым обыкновенным отщепенцем. Пока его коллеги по кисти рисовали стонущее под царской пятой крестьянство, стремящееся к светлому будущему в виде колхоза, этот тип малевал всяких Фрин на празднике Посейдона и прочих голых баб. Так что если Студент нуждается в чтиве, ему больше подойдут сказки. О семи козлятах, например, которые на свою голову открыли дверь волку.

Студент демонстративно застонал и повернулся ко мне спиной.

— Напрасно сердишься, — миролюбиво говорю ему, — мы ведь считаем, что ты получил производственную травму и при этом не требуем объяснений свидетелей и прочей дребедени. А насчет усиленного питания позаботились не хуже, чем профсоюзный комитет Министерства иностранных дел.

Еще бы: дюжина банок красной икры, громадная синяя посудина «Кавьяра», ящик бананов, ананасы, осетрина, соки и прочие продукты, усиленно рекламировавшиеся в антисоветской по нынешним базарам книге «О вкусной и здоровой пище» образца 1953 года. Это не считая ящика «Золотого» шампанского — очухается, вполне сможет отметить свое второе рождение.

— И еще. Сашу сменит одна интересная девочка, по крайней мере, ты, надеюсь, не заставишь ее выступать в роли личной секретарши. Можешь вести беседы, но напрягать зрение и прочие жизненно важные органы тебе пока рано.

На появление Оксаны Студент прореагировал должным образом; он соизволил вновь лечь на спину, поправил повязку на голове и всем своим видом стал напоминать отважного рыцаря, победившего дракона в затяжной схватке.