Чужая осень (сборник)

— Не нужно опускать руки, — предупредил я, и, кажется, сделал это совершенно напрасно. Когда в грудь человека направлен пистолет, у него пропадает желание шарить в своих карманах в поисках ответного аргумента. — Садись, руки на колени. В ногах правды нет, а в твоих тем более. Правда, Саша? Ну что молчишь, ничего сказать не хочешь? Есть такая пьеса «Слуга двух господ», а я кажется напишу другую: о слуге трех господ. А знаешь, почему я тебя вычислил? Потому что только такая отъявленная тварь, как ты, могла в злобе несусветной допустить ошибочку. Но все большие последствия начинаются из мелочей — ты это сам знаешь.

Глебов молчал, точно так, как в свое время молчал Вершигора. Но в отличие от этой мрази у Вершигоры оставались шансы на спасение.

— На кого ты раньше стал работать — на меня или на Колотовкина? А может, на внутренние органы? Поговори со мной, Саша, ты же столько дельных советов давал в свое время, столько сделал для нас и ментов, но особенно для Колотовкина. У тебя даже хватило наглости дать Витьке мою экстренную связь. Скажу честно, твой голос на кассете не был идентифицирован. Зато все разговоры в его логове писались. И кто это так усиленно уговаривал Колотовкина пойти в бой с нами? Только зря ты считал Рябова недоумком, он тебя с другого конца вычислил, потому что, в отличие от меня, не располагал одним интересным фактом. И знаешь каким? Тем самым ножом, который Чен украл явно по твоей наколке в спортзале. Ты хотел косвенно и Рябова замазать, чтобы я совсем с катушек свихнулся. И людей ты убивал не потому, что… Ладно, Фотограф тебя зафиксировал, но Горбунов?

— Колотовкин приказал, — выдавил из себя Глебов, — мне ничего не оставалось делать…

— Глебов, ты запутался в собственном вранье. Если бы Колотовкину мешал Горбунов, он бы разделался с ним без твоего участия. Это ты, небось, нажужжал Витьке о том, что Горбунов становится опасным свидетелем, и предложил убрать его. На чем ты купил Чена, а главное когда — это детали. Основное то, что убирая Горбунова, ты решал сразу несколько задач. Ты всегда одновременно решаешь несколько задач, даже когда сенсей начал резать всех подряд, ты выигрывал время, и пока мы не знали, куда раньше броситься, ты спокойно продавал Витьке Вершигору, который был у них уже своим. Он только от меня узнал, что ты пустил товар по другому каналу. А потом ты продал Вышегородскому Колотовкина. По единственной причине. Но о ней чуть позже. А теперь поговорим об Айвазовском.

Глебов, несмотря на мое предупреждение, обхватил голову руками и тихо покачивался на стуле.

— Ты и здесь перестраховался, но несколько неуклюже. Откровенно говоря, действовать с подлинным размахом ты уже не мог, слишком разные интересы были у меня, Вершигоры и Колотовкина. Итак, Витьке нужно переправить наркоту, Вершигоре необходимо проследить весь путь, чтобы накрыть и поставщиков, и транзитников разом. Учитывая, что Вершигора работал под человека, вкладывающего деньги в искусство, он и предложил тебе использовать раму Айвазовского в качестве контейнера. Ты не знаешь почему? И я пока не знаю. Колотовкина ты на этом деле обыграл в два счета, предложив вывоз не только наркоты, но и произведений искусства. Одновременно пояснил ему, что в случае неудачи рыть начнут у нас, Витька же по твоему опять-таки совету начал вкладывать деньги в картины, его, кроме неразборчивого Горбунова, никто не знал. Потом ты одновременно подставляешь всех: капаешь таможне, что готовится вывоз наркотиков. Но, повторяю, ты не учел, что Рябов далеко не тот кретин, за которого ты всегда его имел. У меня кретины не работают. А теперь скажу, отчего ты продал Вышегородскому Колотовкина. Если бы начались разборы, твоя игра выплыла бы сразу. Леонард с Вершигорой, как говорится, вась-вась. Поэтому ты говоришь Вышегородскому, что Вершигора у Колотовкина и деду ничего не остается делать, как спасать его, хотя Леонарду на этого мента плевать. Но в конце концов хозяин Вершигоры рано или поздно поинтересовался бы: куда это пропал его человек, отчего вестей не подает. Тебе интересно узнать такую волнительную подробность? Не скрою, тебе здорово удалось стравить всех нас, и наблюдать — кто же выйдет победителем из бойни. Ты же у всех — свой парень.

Глебов поднял на меня полный ненависти взгляд и процедил сквозь зубы:

— Чушь порешь, меня вынудили обстоятельства так поступать, однако последствия не всегда предугадаешь.