Чужая осень (сборник)

— Вас что-то смущает? — нарочито нейтрально сказал Карпин, потому что основным оратором в нашей беседе был все-таки я.

— Давайте говорить откровенно. Людям, за чьи голоса вы боретесь, сейчас непросто. Те, кто нанял себе телохранителей, вряд ли побегут к избирательным урнам. А если такое и случится — то им есть за кого голосовать. Скажем, за верного коммуниста-ленинца, пардон, за райкомовца, то есть райисполкомовца…

Губы Карпина искривила презрительная гримаса, однако поколебать положение Пенчука она вряд ли сможет.

— Так вот, эти люди не очень переживают, если кто-то где-то украл миллион. Сейчас все воруют в меру своих возможностей и должностных положений. Но вот то, что грабят их квартиры или бьют на улицах кастетами по головам перед тем, как раздеть, вот это людям очень не нравится. И они страшно волнуются, когда в лифтах насилуют школьниц или в крайнем случае, просто вырывают сережки из ушей. Могу еще развивать тему: чего не нравится людям, которых принято именовать простыми. Деньги снимают многие проблемы, но гораздо больше их способна разрешить моя команда. Мы не можем заставить ментов работать, как положено. И никто этого сделать не может. Но провести совместные мероприятия по очистке городских улиц — это нам по силам. Кроме того, было бы неплохо разгромить ряд банд, разбомбить притоны, приструнить наркоманов — квартирные кражи, это, в основном, их рук дело. Конечно, все это потребует не только средств, но и привлечения большого числа хороших парней. Чтобы вы не подумали: какая-то команда хочет взять власть в городе в свои руки, я готов работать параллельно с вашими людьми из милиции, прокуратуры и госбезопасности.

— Интересное предложение, — протянул Карпин. — Но чего же вы захотите взамен?

— Я бизнесмен. Поэтому хочу, чтобы люди спокойно жили и работали, заодно покупая мои товары. Чтобы они не боялись бывать вечерами в кабаках и на танцплощадках. В конце концов я южноморец. Единственное мое условие вполне естественно — режим наибольшего благоприятствования фирмы после того, как вы станете мэром города.

— Но вы требуете очень многого. Согласиться с вашим планом, даже таким, лишь в общих чертах, означает, грубо говоря, — выдать лицензии на насилия, быть может, на убийства. Ведь в конце концов все это незаконно…

— А законно брать с людей налоги на содержание той же милиции, хотя все средства массовой информации визжат — она не способна защитить граждан? Мне подготовили любопытную справку: не надеясь на милицию, владельцы угнанных автомобилей обращаются по телевидению с просьбами о возвращении машин за СКВ непосредственно к угонщикам. К этому я могу добавить еще очень многое. Но главное — в другом. В период войн и смут волки плодятся чересчур сильно. Ваша так называемая лицензия на убийства может снизить их поголовье. Люди отдадут вам свои голоса только тогда, когда увидят: борьба с преступностью ведется по-настоящему. Интересно, если была бы возможность спросить у них: чьи действия они предпочтут — мои или ваши, как думаете, чтобы они выбрали?

Карпину очень хотелось улыбнуться, прореагировав на такой простой вопрос, но он снова предпочел нейтральный тон.

— Что касается вашего предложения по поддержке средств массовой информации, я не против. А насчет всего остального, мне нужно подумать.

Хотя Карпин строил из себя вполне самостоятельного человека, я уже знал, на кого он тянет одеяло. В конце концов, напрасно что ли Рябов рассказывал о своей бессоннице? Не напрасно. И больше того — не даром.

Как ты думаешь, Сережа, — спросил я Рябова, когда вновь очутился в своем офисе. — Он согласится?

— А куда ему деваться? — заметил Сережа. — Что, я зря спал всего два часа? Два часа в сутки. На столе в моем кабинете. Бока болят. Пусть только не согласится. Мы ему устроим здесь новую Чикагу.

— Сережа, Сережа, — мягко замечаю я, качая головой, — кипятиться — это же моя привилегия. Что с тобой?

— Не выспался, — откровенно признался Сережа и, немного помолчав, добавил: — Может он и не согласится. Но хозяин его знает, что делать. Так что здесь я спокоен.

— А в остальном? — спросил я, прикуривая от зажигалки-пистолета.

Рябов поморщился и ответил моей любимой фразой:

— Не волнуйся, все там будем.

Вот за что я ценю Сережу, так за самоотверженный труд и умение поднять настроение собеседнику.

16