Чужая осень (сборник)

— Кое-какие связи есть, — неопределенно протянул Рябов, как всегда предпочитающий действия подробным ответам. — Ты отдохни немного.

— Жаль, что тебе это пока не грозит, — проявляю сочувствие по поводу предстоящей бессонницы своего коммерческого директора.

— Отоспимся на том свете, — мрачно пошутил Рябов.

Первым, кого я увидел, войдя в дом, так дорогих квартирантов, мгновенно нырнувших в свою комнату. У камина дожидалась любимого супруга его верная жена, вытянув ноги поближе к решетке, за которой тлели угли, вот здорово было, если б пришел я сюда, а моя единственная и, главное, неповторимая протянула свои конечности совсем в другую сторону.

При звуке моих шагов Сабина подскочила с такой силой, что нарезанные дольки огурцов ссыпались с её прекрасного лица на ковер.

— Явился, — начала заводить свою долгоиграющую пластинку супруга, — сейчас начнет рассказывать, как у него много работы. Опять у своей стервы, секретутки этой, проститарши, полночи торчал…

Понеслась душа в рай. Сабина продолжает вести себя так, будто Вышегородский все еще жив и примет он к сведению ее вопли для того, чтобы в очень деликатной форме намекнуть зятю: семье нужно уделять чуть больше внимания. Но Вышегородского, к сожалению, уже нет, я бы с большим удовольствием спихнул на него часть забот, в том числе и по утихомириванию драгоценной доченьки. В конце концов я ведь сделал самое основное, с его точки зрения: породил главного наследника, это маленькое исчадие ада с противным именем Гарик, так какие претензии могут быть ко мне от покойного?

Я даже коротко хохотнул от такой мысли и Сабина приняла это на свой счет.

— Он еще смеется, — задохнулась она в ярости, — хороший муж. Супник поганый. Хороший отец — ребенок уже не помнит его лица. Ты папу загнал на тот свет, подсовывал ему порнографию, а теперь меня хочешь?

Я бы мог достойно ответить, но до начала рабочего дня оставалось всего несколько часов и не было времени, лишних сил, чтобы втягиваться в очередную, никому не нужную перепалку. Поэтому я очень спокойно и ласково ответил:

— Сабина, дорогая, я очень люблю тебя, но ведь это невыносимо. Может быть нам все-таки следует развестись?

Боже, как любит меня эта женщина, почти так же сильно, как я ее не перевариваю. Сабина тут же закрыла рот и беззвучно заплакала. Я посмотрел на нее с жалостью, подумал, до чего странно устроен этот мир и молча ушел в свою спальню. Эта ночь, как и многие другие, давала не отдых, а короткую передышку, не более.

Я открыл глаза от легкого прикосновения к плечу. У моего изголовья сидела Сабина, радуя перемирием и изумительно наложенным макияжем. В руке дорогой жены был хрустальный бокал с только что изготовленным морковным соком.

— Яду не насыпала? — продолжал я вчерашнюю линию поведения, принимая напиток.

Сабина улыбнулась, коснулась губами моей щеки и заметила:

— Водитель ждет уже полчаса.

— А что Гарик? — продолжаю изображать из себя примерного семьянина.

— Ты уходишь — он спит, ты приходишь — он спит. Ребенок, можно сказать, растет без отца, — грустно заметила Сабина. — У тебя действительно слишком много работы. Завтракать будешь?

14

Сегодня Марина нацепила на себя длинные осенние сапоги, и я чуть не застонал от чувства собственной проницательности, когда узрел на них небольшие декоративные шпоры. Я внимательно огляделся по сторонам.

— Что ты ищешь? — встрепенулась Марина, доставая свой блокнот.

— Интересно, где ты прячешь своего жеребца? — полюбопытствовал я, проходя к себе в кабинет.

— На вид все они жеребцы, а если разобраться — сплошные мерины, — заявила Марина, устроившись в кресле у письменного стола.

— Ну, так заведи себе кобылу, такую небольшую, длинногривую, с бархатистыми губами…, — проявляю заботу о своих кадрах, — с шелковистой кожей, чего там еще у кобыл должно быть? В общем, домысли сама. Что у нас на сегодня?

— В девять летучка, в девять тридцать пять — обсуждение договора с фирмой «ЛБЖ», в десять сорок — разговор с бухгалтером. Двенадцать тридцать — торжественное вручение видеоаппаратуры школе-интернату…

— Марина, давай немного перекроим это расписание. Аппаратуру детям-сироткам и без меня вручат, бухгалтера приму, перезвони в «ЛБЖ», ну их к дьяволу, только культурно. И обязательно, чтобы Костя до обеда был здесь.

Константин — мой чиновник для особых поручений. Раньше он любил хулиганить по мелочам, но мы с Рябовым взяли в союзники время и постепенно выбивали из Кости дурь. Теперь он хулиганит более изощренно и ему поручаются куда более важные дела, чем доставка произведений искусства в Южноморск, хотя трудится Костя в «Козероге» по своей прежней специальности — начальником отдела снабжения.