Чужая осень (сборник)

На этот раз трубку схватил лейтенант с таким видом, будто собирался расправиться с надоевшим ему аппаратом.

— Да. Ага, конечно. Нет Петра Григорьевича, — лейтенант подмигнул старлею, — он на задании. Конечно, передам. До… Да… Да… До… Да! До свидания!

— Чтоб вы уже пропали, — заметил лейтенант, с силой бросив трубку на рычаги.

В кабинете снова появился капитан, сверкая улыбкой и форменными пуговицами. Он протянул мне ключи, намекнув, что с него причитается, еще раз повторил указание насчет срочного вызова на боевое задание и умчался.

Не успел лейтенант запереть за ним дверь, как телефон напомнил о своем существовании.

— Да… Здравствуйте, Григорий Пантелеймоныч… Даю… — на этот раз трубку взял молчавший до сих пор второй лейтенант.

— Петро, батя тебя…

— Батя, да… Достал кое-что. Завтра обещали… Да. Конечно, приеду, — старлей Петро положил трубку и грустно заметил:

— Операцию бате надо. Так они сказали — привозите, только сначала достаньте все лекарства, шприцы, капельницы. И если их машина забирать будет — еще пять литров бензина. А так — даже не принимают.

— Это еще ничего, — успокоил старлея младший по званию, вернувшийся от двери, — у меня вот сосед помер. Хороший старик был. Две Славы имел. Вызвали ему «скорую» соседи со второго этажа, а как говорить, не знали. Те ж первым делом о возрасте интересуются. Они и сказали — семьдесят три. Так… В общем, помер старик, «скорой» не дождался.

Старлей Петро покачал головой:

— Я сегодня только за уколы две зарплаты отдал. А еще таблетки нужны, капельницы мне на «шарика» один обещал. А еще же хирургу надо дать, анестезиологу, нянечкам…

Телефон взорвался очередным звонком.

— Да, понял. Нет, не получится. А у нас ехать не на чем. Сами обещали хоть восемь литров в день, а мы уже неделю… Да. Есть. Понял.

— Так я ему и поеду, — заметил старлей, кивнув на телефон. — Сам еле вчера домой добрался. Лампочка красная второй день горит…

Очередной звонок не позволил старлею закончить фразу.

— Да! Что значит, сосед угрожает? На то он и сосед по коммуне… Что? Пистолетом угрожает? Выезжаем.

Менты подскочили, как ошпаренные.

— Ребята, — обратился ко мне и Рябову старлей, — тут рядом, мы быстренько.

— Да, — горячо поддержал его лейтенант, постоянно бегающий к двери. — Туда и назад.

— Пистолет мой будет, — заявил второй лейтенант.

— Иди к черту, — взорвался старлей, — ты и так в прошлый раз брал. Хватит.

— Так тот маленький, — не сдавался пред старшим по званию лейтенант. — Давай так, если там большой пистолет, так я его себе возьму, а тебе маленький отдам.

— Разберемся, — неопределенно ответил старлей, хотя по тону было ясно, что такой обмен его мало устраивает. — Поехали.

— Рябов, в такой обстановке мне еще не приходилось проводить производственные совещания, — заметил я, стоило нам остаться наедине.

Продолжить беседу с коммерческим директором мне не удалось. Телефон снова дал знать о своем существовании.

— Слушаю, — придал я своему голосу грозные оттенки. — Петр Григорьевич на задании. Гончаренко — в засаде… На вызове… Нет, не могу, один остался… Передам.

Я положил трубку на стол, после того, как в ней раздались короткие гудки, и вытащил штекер из розетки.

— Знаешь, Рябов, после звонка твоих механиков я что-то совсем перестал доверять телефонной сети.

— А я ей всю жизнь не доверял, — наконец-то соизволил раскрыть рот Сережа.

— Скажи, что за театрализованное представление ты устроил в моем кабинете?

— Мне кажется, кто-то начал делать там театр до меня. Я только продолжил. Что тебя еще интересует?

— По-моему, с Мариной ты немного…

— Наоборот, я хотел ей максимум удовольствия сделать. Она просто не понимает, как это можно спокойно заниматься любовью.

— То есть, Сережа? Марина что, отлупила тебя перед тем, как получить удовольствие?

— Нет. Видимо она до того привыкла побеждать мужиков, что не понимает, как может оказаться снизу без сопротивления. Заставила меня чуть ли не насиловать ее. Поддавалась, конечно, но все-таки… И чтобы обязательно белье резать, перед тем, как засадить.

— Да, век живи, век учись. Никогда бы не подумал, что боевые навыки Марины влияют на ее эротические фантазии.

— Я же тебе говорил — попробуй, — усмехнулся Сережа, — только прежде не забудь ударить ее несколько раз, руки тоже желательно чем-то связать, трусы ножом располосуешь — и вперед. А после первого сеанса она так выдает, обалдеешь. Рассказывать не буду, чтобы не портить возможного удовольствия.

— Конечно, Константин уже попробовал.

Сережа от души расхохотался.

— Неплохая затея. Что-то вроде твоих забот о Городецком. И сколько же ты заработал на нем?

— Это Петр Петрович на мне заработал. Выражаясь его же терминологией — десять лет без права переписки.

Рябов полез в боковой карман, достал точную копию компакт-диска, который я изъял у покойного Петра Петровича.

— Тогда получи подарок. Кстати, ты подал заявление, что «Волгу» угнали. Так ее менты уже нашли. Я пришел выставить ребятам за хорошую работу.

— Какие еще заботы обо мне ты успел проявить?