Чужая победа

Скоро станет совсем тепло, и я буду ходить в горы. Помнишь, я показывала тебе? Приезжай, когда захочешь, пойдем вместе! «улыбаюсь» Правда, папуля сказал, что тебя ко мне не подпустит, а это – беда-беда. «хмурюсь» Ну, ничего! Мне скоро восемнадцать. «подмигиваю» Возьму и перееду подальше от курей и огородов на Хуракан. А у вас там есть горы? Без гор я буду скучать. Говорят, у вас там сплошные леса. Они хорошие, грибные? Я однажды собирала грибы, папуля брал меня с собой в оазис св. Георгия. Мне тааак понравилось! «показываю большой палец»

Такие дела, в общем.

Ты пиши, не забывай. «ангелочек» Хотя такое вряд ли забудется – все эти скачки и перестрелки. «лопну от смеха»

Настасья Козловская.

«целую»

42-ой день месяца Второй луны, т. е. когда-то летом 2116 г. «лопну от смеха»

Пы. Сы. Прикрепленный файл – фото с хатками прятунов, я ведь обещала, а ты, наверное, забыл. «улыбаюсь»

Пы. Пы. Сы. А животину папуля вчера застрелил. «хмурюсь» Сломала ограду в курятнике и принялась курей жрать, вот он ее – из подаренного автомата. «хмурюсь» Подаренную скотину – из подаренного автомата!!! «плачу»

Пы. Пы. Пы. Сы. Я скучаю. «ангелочек»

– Где тот единственный, кроме папы, мужчина, который ценит меня не только за сиськи и за борщ?

Я свернул окно с почтой, положил «читалку» на колено. Обернулся.

– Камилла!

Форма военврача была ей к лицу. Статная, полногрудая, с крашенными в черный цвет длинными волосами, с яркими серо-голубыми глазами… Жутко красивая, в общем. Думаю, на всем Хуракане не нашлась бы еще одна столь же прекрасная женщина.

– Все правильно, я ценю тебя за твердость характера! – ответил, улыбаясь.

– Нет! – возразила она. – За ум! За ум, мой мальчик!

Я не стал спорить. Запустил щелчком окурок в реку.

– Ха! За ум – в первую очередь.

Доски причала загрохотали под ее обутыми в туфли-лодочки ножками.

– Стой! – я выставил руки ладонями вперед. – Ни шагу дальше!

– Чего? – удивилась Камилла.

– Причал прекрасно простреливается вот отсюда… и вот отсюда… – я указал пальцем на торчащие над кронами башни ПКО. Мужем Камиллы был командир особой бригады охраны штаба Дальнекосмических сил – полковник Аджекилямов.

– Ну и что?.. – мурлыкнула она, подходя ко мне почти вплотную. Я унюхал сладковатый цитрусовый запах духов. – Мы ведь не станем трахаться вот здесь, на этих самых досках?

– На досках – нет, – улыбнулся я и поцеловал Камиллу в щеку. – А может – да.

– Может – да? Смирно, старший лейтенант! Размечтался, одноглазый. Во что втыкаешь? – спросила она, увидев у меня в руке «читалку».

– Да так, в Хемингуэя, – отмахнулся я.

– Ты ведь его не любишь! – удивилась Камилла.

– Терпеть не могу, – признался я и попытался перевести разговор в деловое русло: – Что-нибудь узнала, Милка?

– Не-а! – рассмеялась она. – Мы все еще анализируем данные!

Не то чтобы я приуныл, но как-то разочаровался.

– Ты высказал правильную мысль, – шмыгнув носом, продолжила серьезным голосом Камилла: – «Мумии» действительно были нужны образцы тканей Зугу. Зачем? Опять же твоя версия принята за основу – чтоб узнать, насколько Крылатые продвинулись в тех же исследованиях, которые ведут «мумии» на своей базе в поясе Корнуолла. Старшие братики-сестрички конкурируют… – она поглядела мне в глаза. – Как ты, Жека? Уже наш или все еще общий?

– Ваш-ваш, – ответил я и подошел к краю причала, облокотился на леерную стойку.

…Я словно воочию вижу снежное поле без конца и края – ЛК-50 летел над кольцами Сатурна. Сводная эскадра должна была перестроиться на траверзе Мимаса и оттуда махнуть в «искажение». Любимов, переговорив с контр-адмиралом тет-а-тет, вернулся в рубку. Командир попросил выйти всех, кроме меня. Я не удивился этой просьбе. Несомненно, что история с контрразведкой все еще тянулась за мною, как дымный шлейф за кораблем, падающим в атмосферу чужой планеты. Только я предположить не мог, чем «порадует» командир.

– Я посовещался с Величко… – Любимов сел рядом со мной – примостился в кресло Кучера. – Предлагаю тебе написать рапорт о переводе на другой корабль.

Меня словно холодной водой окатили.

– Как?.. Зачем?.. – сбивчиво пробормотал в ответ. Это было неожиданным и несправедливым – ну, я так считал – решением. Командир ведь знал, каким макаром нас забросило на Убежище и что я «чист», никаких сношений с агентурой «мумий» иметь не мог.

– Вернешься в Русскую Дальнекосмическую… – принялся пояснять Любимов, глядя на ледяное поле, по которому ползла сейчас тень одной из лун. – Дадут очередное звание, пора тебе вверх идти, а Серегу Кучера пересадим в твое кресло.

– Хотите сплавить меня с корабля? – без обиняков поинтересовался я.

– Командование военно-космическими силами Земли заинтересовано в том, чтобы ты вернулся в Русскую эскадру, – с нажимом проговорил Любимов. – Понимаешь, дружище? Заинтересовано! Ты им нужен!

– А если не буду ничего писать? – продолжал упорствовать я, но скорее уже по инерции.

– Сейчас не мирное время, – сказал Любимов.

Так оно и вышло. Помню, как дрожали мои пальцы, когда я подписывал распечатанный рапорт. И еще ребята смотрели на меня, как нарочно.