Чужая Победа (сингл-промоверсия)

На другой стороне дороги – четко, как на идеального качества фотографии, я вижу бомжа с замотанной ногой – у него нет ничего, но он улыбается своим друзьям-бомжам. Он видит лучшее в своей доле. А на кубе рядом с «Галереей» сидит и плачет, накрыв лицо рукой, симпатичная блондинка. В другой ее руке тонкая сигарета. Ее подруга сидит рядом и успокаивает ее. У каждого свое горе. Но и бомж, и эта – блондинка – всего лишь набор фиктивных элементов, озвученные картинки. Сейчас я уйду отсюда, и они исчезнут. Как и все пятна прохожих вокруг.

Анна говорила, что надо ценить людей такими, какие они есть. Чушь. Я оглядываюсь на «Галерею» еще раз. Она зловеще смотрит на меня своими звериными формами.

Он входит и проникает глубже…

Черт возьми, что за наваждение? Мне пора отсюда. Мне пора…

 

Я вижу перед собой огромный шар из стекла и металла. Почему я здесь? Потому что это Комендантский, и тут я когда-то жил. Жил пару месяцев у одного знакомого. Мы жестко квасили, курили траву и играли в его настольный футбол, который привез из-за границы его отец. Было весело. Все было иначе. На тусовке в этой квартире я познакомился с…

У него голубые глаза, и он считает, что он весь из себя такой красавчик, но я думаю не об этом. Я думаю  о том, знают ли парни…

Звенит в ушах. Давление? Иду мимо торгового центра. Осматриваюсь. Упираюсь взглядом в девушку, стоящую на автобусной остановке на другой стороне улицы. Она мне кого-то здорово напоминает. Я жду, прикусив нижнюю губу, пока она повернется так, чтобы я разглядел ее лицо, и когда она поворачивается и кладет в рот вытащенную из сумки сигарету, я с облегчением вздыхаю. Мне просто показалось. Я скучаю по Анне. Мы не виделись с пятницы или с четверга. Точнее не знаю, я был так расстроен ее заявлением, что она уедет на выходные, а Серега говорил, что это нормально, и что не стоит париться, и я ему поверил. Я позвоню Анне, как только приду домой. Пусть ждет. В любое время. Я ждал ее год. По сути, одну ее.

Около метро существо неопределенного пола – слишком округлое для парня, но слишком грубое для девушки, - с пирсингом в нижней губе раздает газеты с заголовком ЛДПР. Когда я подхожу, оно оборачивается ко мне, и его взгляд замирает. Мой вопрос к нему – что же будет в стране, когда к власти придут либералы? – остается без ответа. Оно просто пожимает плечами и предлагает мне взять две газеты. Я вздыхаю. Качаю головой. Меня смущает прозрачная дверь.

Около метро «Большевиков» толстая, как бочка с порохом, тетка исполняет совершенно невнятную песню. Что-то из народного или советского. Посредством протянутой руки она требует за это вознаграждения. Я подумываю кинуть ей в руку фантик от только что съеденного «сникерса», но решаю проявить гуманизм и кидаю его в район переполненной урны.

Иду пешком в сторону улицы Дыбенко. Странные места. С приходом темноты здесь становится душно, тесно. Когда прохожу мимо магазина торговой сети, в которой я работаю, плюю на стену. Суеверие, вроде как. Парк между магазином и торговым центром кажется непроходим лесом. Четверо «местных парней» с пивом кажутся мне агрессивными чудовищами, и я ускоряю шаг, чтобы оторваться от них. Оглянувшись, я не вижу преследования и…

В моей руке банка с пивом. Уже на три четверти пустая. Поднимая глаза, не сразу понимаю, где я. Странное здание. Странные окна и стены. Тускло-оранжевые прямоугольники. Здание кажется ирреальным. Но внутри меня что-то дергается, начинают мелькать образы, фразы, и я отворачиваюсь от фасада, и…

Он говорит, что все будет хорошо. Что каждому – свое. Что мы созвонимся. Что его, на самом деле, зовут Леша, но это никому из моих знакомых лучше не знать.

Я сам понимаю, что некоторые вещи лучше не знать обществу, но в моей голове – ветер безрассудного отчаяния, я не понимаю, что я теряю, а что приобретаю сейчас, и во рту…

Я протираю глаза и прохожу вглубь. Прохожу мимо двора, огороженного забором. Выхожу на задний двор. Ярко-оранжевые стены. Они заставляют меня остолбенеть. Они обжигают меня. Я знаю, что это неспроста…