Чужая роза (СИ)

— Вот и верь после этого женщинам! — воскликнул нетопырь, выслушав мой план, и в его круглых, как плошки, глазах, мелькнуло восторженное удивление. — Надеюсь, герцог нас не убьет.

— Я тоже на это надеюсь, — протянула в ответ и задержалась взглядом на колокольне. Стрелки часов показывали половину седьмого.

— Ну что, пошли готовиться? — спросил Бруно. — Мне еще Гумера уговаривать.

— Я сама с ним поговорю.

— А, ну тогда базара нет, — хмыкнул нетопырь. — Тебя он по-любому послушает.

Бруно уселся на мое плечо и довольно добавил:

— А Марко пролетит, как фанера над Парижем. Но так ему и надо. Будет знать, как от коллектива отрываться.

***

К ночи все было готово. Комната медленно погружалась в темноту. Часы на колокольне пробили десять раз. Я уже успела принять ванну, нанести на волосы розовое масло и надеть самое соблазнительное платье из подаренных герцогом, и теперь стояла у окна, дожидаясь Сандро. На черном небе одна за другой загорались звезды, им вторили магические фонари внутреннего двора, в воздухе стоял сладкий аромат олеандров. В моей душе боролись страх и надежда. Я вспоминала, какой радостью сияли глаза Абьери, когда он выскочил из портала, как требовательно герцог смотрел на меня, а его руки проходились по моему телу, сколько любви светилось в суровом, обычно, взгляде. Сандро вытащил меня из лабиринта, хотя, подозреваю, ему пришлось нелегко. Так неужели я не смогу вытащить его из подстроенной Монтено ловушки?

Знакомые шаги, раздавшиеся за дверью, заставили меня встрепенуться и шагнуть вперед.

— Сандро.

Я толком не успела обнять вошедшего герцога, как оказалась у него на руках.

— Алессия, сердце мое, — хрипло произнес Абьери и поцеловал.

Поцеловал так, что я на миг забыла о том, что собиралась сделать. Пальцы запутались в густых черных волосах, тьма маски окутала прохладой разгоряченные щеки, губы горели, сминаемые властным напором.

— Леся…

Привычное имя отозвалось в сердце острой иглой.

— Знаешь?

— Да. Но это ничего не меняет.

Синие глаза потемнели, в них отразилось пламя свечи, горящей у кровати, тьма колыхнулась, закрывая большую часть лица.

— Ты — моя, в этом ли мире, или в любом другом, сколько бы их ни было.

В голосе Сандро прозвучала властная убежденность. Сердце гулко забилось в груди. И так захотелось поверить, принять эту убежденность, согласиться. Сколько можно бояться? Сколько можно жить прошлым?

А герцог уже донес меня до постели, опрокинул на спину, дернул шнуровку платья — не давая подумать, не позволяя возразить, не оставляя времени на сомнения.

— Моя, — шептал, спускаясь поцелуями к груди, прихватывая зубами один из сосков и тут же заглаживая языком место укуса. — Не отпущу.

Звуки падали раскаленными каплями, подхватывались горячей волной, проходящей по телу, устремлялись к сердцу и расцветали там ярким огненным цветком.

— Сандро, — бессвязно стонала в ответ, подчиняясь умелым рукам. — Сандро, — срывала голос, перекрикивая шум крови.

— Я люблю тебя, моя роза, — уводя меня все выше, к черному небу Навере и сверкающим на его бархате звездам, шептал Абьери, и эти слова застывали в тишине комнаты. Дальше остались только дыхание, ритм, все нарастающий темп и хриплые стоны — мои, его. Наши. Оставались тела. И души. И яркое пламя, раз за разом сплавляющее нас воедино.

— Леся.

С детства привычное имя звучит с легким акцентом и кажется незнакомым, мягким, чувственным. Абьери произносит его иначе, чем мои соотечественники, и оттого оно становится особенным. Единственным.

— Моя Алессия, — лаской прокатывается по коже, и я тону в звуках низкого голоса, отдающихся внутри дрожью наслаждения.

Она все усиливается, ширится, расходится по телу горячей волной, чтобы наконец обрушиться мощным цунами и затопить целиком.

Уже позже, лежа на груди Сандро, я гладила мягкие курчавые волоски, щекочущие мою щеку, и думала о том, что делать. Мне осталось всего три дня. Смогу ли я уйти? Смогу ли забыть все это — страсть, нежность, пьянящее чувство единения…

Сердце сжалось. Господи, почему же так больно? Почему я должна делать этот выбор? И как его сделать? Как разорвать то, что связывает нас с Сандро?

За недолгое время он успел стать для меня родным. Не знаю, как это случилось. Что-то похожее произошло и у нас с Джованной. Я просто поняла, что она — моя семья. Вот так и с Абьери. Он — мой. Как Джо, как Беттина. Как когда-то были моими отец с мамой. Разве можно уничтожить связывающую нас нить? Разве можно уйти и забыть?

Я уткнулась Абьери в плечо и впервые в жизни подумала о Боге. Нет, я не особо верила в существование высших сил и всегда рассчитывала только на себя, но сейчас, когда меня ждал тяжелый выбор, а жизнь Сандро висела на волоске, мне так захотелось попросить помощи. Не знаю, у кого. Может быть, у того, кто привел меня в Ветерию?

«Помоги нам, — беззвучно кричала небесам, а герцог, словно чувствуя мои метания, все крепче прижимал меня к себе. — Дай ответ, подскажи, что мне делать?»

В темноте спальни громко затрещала плачущая воском свеча. Ее колеблющийся огонек пару раз мигнул и погас. Комната погрузилась в темноту.