Чужая роза

Я обернулась и чуть отступила в сторону, пропуская Гвидо к очередному повороту, за которым чувствовалось смрадное дыхание невидимых монстров. Пока невидимых. Стоит пройти еще немного, и они вылезут из своих щелей, окружат, втянут в сумасшедший хоровод и увлекут за собой.

Надо выбираться. Пока еще не поздно.

Я посмотрела на бредущего вперед Гвидо, попятилась и медленно, почти не дыша, двинулась в обратную сторону.

«Спокойно, Леся. Главное, не торопиться, – беззвучно шептала себе. – Вот так, осторожно. Шаг, еще один, и еще».

Я успела отойти метров на десять, когда из-за спины раздался страшный, нечеловеческий крик.

– Прочь! С нами крестная сила! – орал Гвидо, а мне хотелось закрыть уши, столько боли и страха слышалось в его голосе. – Pater noster, qui es in caelis, sanctificētur nomen tuum, – торопливым речитативом произносил храмовник, но я понимала, что молитва Господня не прогонит тех демонов, что живут в его душе. – Прочь! Отойдите!

Из-за поворота доносились шум невидимого сражения, неразборчивые восклицания, брань и скрежет меча по камням. Я замерла, вслушиваясь в звуки отчаянной борьбы, а потом развернулась и припустила к затерявшемуся где-то впереди разлому.

– Главное, не останавливаться, – шептала вслух. – На самом деле никаких чудовищ нет, это просто игры подсознания, – изо всех сил убеждала себя, а чудовища насмехались, несясь за мной по пятам, почти настигая в темноте бесчисленных коридоров, и наконец догнали, обхватив мохнатыми лапами и повалив на камни.

– Нет! – вырвался из моего горла хриплый крик. – Вас не существует!

– Глупая… – зашипело со всех сторон. – Маленькая глупая девчонка… Но вку-у-усная… Светлая…

– Уйдите! Отвяжитесь от меня!

Я с трудом поднялась на четвереньки, постояла так немного, набираясь сил, а потом, пошатываясь, встала на ноги и побрела вперед, стараясь не слушать раздающиеся вокруг голоса. Они шипели, скрежетали, уговаривали остановиться, но я упорно переставляла ноги, хотя каждая из них казалась с тонну весом, и шла вперед. Вот только время остановилось. Мне казалось, я давно уже должна была выйти к разлому, но коридоры все петляли и петляли, сил оставалось все меньше, и я поняла, что заблудилась.

Сердце сжалось от страха. Вспомнилась Беттина, тепло ее маленького тела, сладкая, пахнущая молоком макушка, и я ударила по стене кулаком, сдерживая слезы. Как же так? Неужели я не смогу вернуться?

– Соберись, тряпка! – выкрикнула в темноту невидимого каменного потолка фразу, которой «подбадривал» меня на классах Виктор Степанович. – Давай, ты сможешь.

Почему-то перед глазами мелькнуло лицо Абьери, только не привычное мне, а иное, словно я видела его сквозь толстую стеклянную преграду – размытые линии, еле заметный пунктир, приглушенная синева взгляда, колышущаяся вокруг темная дымка.

– Сандро, – прошептали губы, и я потянулась за ускользающей тьмой, пошла за ней, как за путеводной звездой, не отрываясь от удивительно родных глаз. – Сандро, постой!

В мою сторону протянулась бестелесная рука, я ухватилась за нее и почувствовала, как тело наполняется силой, как легче становится шаг, как расступаются каменные коридоры, выводя меня к яркому свету разлома.

Алессандро Абьери

Он держал тонкие пальцы и шептал слова заклинания, отдавая все силы своей женщине. Абьери чувствовал, что она едва стоит на ногах. Считывал все, что творится у нее внутри – эмоции, страхи, отчаяние и несгибаемую волю к жизни. Видел потрескавшиеся, пересохшие губы, смотрел на бледное, но такое красивое лицо и готов был отдать все, что угодно, только бы вытащить Алессию из мрачного подземелья, в котором она оказалась. Он сейчас не думал, как это произошло, где, почему.

– Эстерио марон, – вылетали из его рта чуть слышные слова. – Акрино ваэрос тон.

«Бери. Возьми все. Возьми всего меня, только живи», – кричало сердце.

И он отдавал. Отдавал то, что мог, освещая странно скручивающееся пространство, посреди которого застряла Алессия.

Откуда-то он знал, что нельзя останавливаться в петлях времени. Нужно двигаться, идти, искать выход. И он тянул Алессию за собой, пробиваясь через едва заметные витки спирали, раздвигая иллюзорные каменные стены и устремляясь туда, где мерцал слабым, едва заметным сиянием выход.

Свет приближался, с каждой пройденной пьедой становился все ярче, пока не ослепил его нестерпимым сиянием.

– Иди, – прошептал Абьери, выталкивая Алессию в сверкающее пространство, и, уже падая в темноту, еле слышно добавил: – Иди, моя нежная роза.

Перед глазами все поплыло, свет стал меркнуть, и его поволокло по острым камням, по колкому насту ледяной земли, по усыпанной пеплом пустыне. Все дальше и дальше, но он, опустошенный досуха и потративший всю свою силу, уже не мог сопротивляться.

– Сандро! – доносился откуда-то встревоженный голос. – Сандро, очнись!

– Похоже, мы его теряем, – вторил ему другой, смутно знакомый голос. – Вызывайте «скорую помощь», пациент отбрасывает коньки!

«Странное слово. Что за коньки и куда их отбрасывают?» – мелькнуло в затухающем сознании.