Чужая семья. Мачеха

Вдох-выдох и мы опять играем в любимых.

Пропадаем и тонем в нежности заливах,

Не боясь и не тая этих чувств сильных.

Ловим сладкие грёзы на сказочных склонах.

Ангелика.

Новый Год. Я сижу на пуфике и смотрю на себя в зеркало. Уродина. Страшная. Не нужная. Мерзкая. Уродина. Да, я такая. И мне не стыдно. Ни капли. Я хочу избавиться от боли. Я подарю эту боль кому-то еще. Или, хотя бы, поделюсь ей. Что в этом ужасного? Сделать больно другому? Ничего. Нет ничего ужасного.

Встаю и иду в прихожую. Брат сидит у телевизора. Тетка готовит ужин. Их жизнь прекрасна без меня. Моя — без них. Они не приносят мне счастья. Они ничего не могут принести.

— Маленькая, ты куда? — спрашивает брат.

— Я ухожу. За мой приехали — говорю это все не для его успокоения, а чтобы отвязался.

— Не будешь встречать Новый Год дома? — выглядывает из кухни тетка.

— Нет. Меня пригласили кое-куда — одеваю шубу.

— У нашей девочки появился молодой человек? — улыбается она.

— Нет. Он не молодой — застегиваю сапоги.

— Я хочу с ним познакомиться — поднимается брат с дивана.

— Не стоит. Я приду домой после полуночи.

И я ухожу. Спускаюсь по ступенькам. Он выходит из машины с охапкой цветов. Ненавижу цветы. Но, он не знает. Откуда ему? Он вообще ничего обо мне не знает.

— Привет — улыбается и целует меня, быстро, но в губы.

— Куда поедем? — спрашиваю просто так.

— Ко мне. Если, ты не против? — какой он галантный, но это ничего не меняет.

— Не против — хочу поскорей все это закончить.

— Может, стоит вначале зайти к тебе познакомиться? — беспокоиться он.

— Ты же не маньяк?

— Нет — продолжает улыбаться он.

— Тогда, не о чем волноваться.

И мы едем к нему. Я бывала тут уже один раз. Неплохая квартира. Дорогая. Конечно, он не бедствует с такими родителями. Впрочем, я тоже не из нуждающихся.

Он красиво тут все обставил, даже елку нарядил. Накрытый стол, тихая музыка. Мне нравится. Он помогает снять шубу и восторженно меня рассматривая, замирает. Я постаралась. Внутреннее уродство скрыть не поможет, но внешне я — неотразима. Как и всегда. Правда, изменить любимому черному цвету так и не смогла.

— Ты очень красива — произносит он, когда пауза слишком затягивается.

— Я старалась казаться такой — киваю я и прохожу в гостиную.

— Я хотел провести этот Новый Год только с тобой — отвечает на мой немой вопрос он, замечая, что я удивленно смотрю только на два столовых прибора.

— Наши желания совпали — и это не ложь. Думаю, тянуть дальше не имеет смысла.

— Я рад. Тогда, прошу за стол.

Едим мы в молчании. Поэтому когда начинается бой курантов, я вздрагиваю. Смотрю на него. Вот уже час, как он ждет чего-то и кажется время пришло. Сейчас осталась последняя часть этого Мерлезонского балета. Он подходит ко мне и поднимает со стула. Сам встает на одно колено и протягивает мне бархатную коробочку:

— Гела, я люблю тебя. Так сильно, что не представляю жизнь без тебя. Ты выйдешь за меня? — слова ему дались с трудом, но он все же сказал это.

Я улыбаюсь и открывая футляр достаю красивое колечко. Одеваю его на безымянный палец. Мило смотрится. Ему большего подтверждения и не нужно. Он встает и притягивая меня к себе неспешно целует. Красивое завершение красивой игры. Поднимает меня на руки и несет в спальню. Я ждала этого момента с нашей первой встречи. Ждала и боялась, что не смогу. Но он сам принял решение.

Поцелуи и ласки. Одежда падает на пол, некрасиво перемешиваясь в одну кучу. Он искусен в сексе. Я почти не притворяюсь. Почти. Наши тела на фоне неоновых огней, переплетение рук, ног, вздохов и всхлипов. Красиво. Уродливо. Какая разница? Ему это нравится. Нравится, что он первый и думаю, последний. А мне? А мне уже все равно. Я не понимаю, почему боль не уходит? Или надо сделать все до конца и тогда уже мечтать об избавлении?

— Почему ты не сказала? Тебе было больно? — спрашивает он заглядывая мне в глаза.

— Мне всегда больно. Скажи, ты меня любишь? — сажусь я на край постели, спиной к нему.

— Да. Я люблю тебя. Безумно люблю — его рука проводит по контурам моего позвоночника.

— Уже не так больно — оборачиваюсь я и широко улыбаюсь — скажи, каково это любить и трахать единокровную сестру?

Он замирает. Его тело напрягается. Он молчит. Минуту… Другую:

— Что?

— Что слышал, Артем. Я — твоя сестра, Ангелика — поднимаюсь я с постели и начинаю одеваться.

— Этого не может быть, Ты — Гела — шепчет он, не двигаясь с места.

— Сокращенно от Ангелики — я поднимаю его мобильник.

Просматриваю "журнал". А вот и нужный мне номер. Набираю. Гудки, тягучие, медленные. За это время Артем приходит в себя и встает с постели. Мне, наконец, отвечают:

— Темка, С Новым Годом тебя! — какой знакомый голос.

— Это не Артем, а Ангелика — и включаю громкую связь, пусть слышит.

— Ангелика? Почему у тебя телефон Артема? — кто-то занервничал.

— Потому, что я сейчас с ним, папочка. Правда, он мне не верит, что я твоя дочь — строю я обиженную гримасу.