Чужая школа (СИ)

— То есть, мы внутри огромного железного шара, летящего через пустоту? — спросил Нитам Ольх, уроженец Гелара.

— Упрощенно можно сказать и так, — тяжело вздохнул староста, продолжать объяснения было выше его сил. — Станция очень велика, хорошо защищена и вооружена. Сейчас она летит между галактиками, направляясь к ближайшей из них. И лететь ей предстоит больше ста пятидесяти лет. Это если мы, выучившись, чего-то не придумаем. А мы придумаем, я уверен. Ведь у нас богатая фантазия?

— Да! — поддержали его ученики.

— Мы же придумаем, как помочь станции быстрее достичь цели?

— Обязательно придумаем!

До Оливера и остальных альбионцев сама идея космической станции дошла далеко не сразу, а когда дошла, они поразились невероятным расстояниям, которые этой самой станции приходится преодолевать. Что уж говорить о геларцах, оланейцах и истрийцах, они поняли только то, что высказал Нитам.

Сергей в который раз вздохнул. Трудностей во взаимопонимании имелось множество, и их надо как-то преодолевать. Многих из новичков придется очень осторожно учить всему тому, что земляне знают с детства. Но ничего, справятся. Научат. Со временем.

К счастью, конфликт окончательно сошел на нет, оказавшись следствием ошибки взрослых альбионцев. Надо пожалуй организовать показ нескольких хороших фильмов, на их примере иномирцы поймут многое из того, что словами пришлось бы объяснять долго и трудно.

Глава 23

— Ты здесь? — хриплый голос Джорджа Саммера, раздавшийся из ниоткуда, заставил Хартальфа вздрогнуть.

— Здесь, — ответил он, огладив свою роскошную бороду. — Что-то срочное?

— Да как тебе сказать… Открой зеркальный переход, такие вещи надо рассказывать лично.

— Хорошо.

Старик бросил короткое разрешающее плетение, стоящее в углу директорского кабинета большое старинное зеркало затуманилось, в нем сперва появилось хмурое лицо начальника оперативного отдела мапсата, затем он вышел из зеркала, откашлялся и тут же закурил любимую трубку, с которой никогда не расставался. Директор скривился, он не любил табачного дыма, но этому человеку было позволено многое, и он промолчал.

— Ну и что такого страшного произошло, что это не могло подождать до завтра? — устало спросил Хартальф.

— Да так, мелочи, сущие мелочи, — гнусно осклабился Саммерс, садясь на табурет, в директорское «гостевое», жутко неудобное кресло он садиться не рискнул, не любил выглядеть нелепо. — Ты добился своего, поздравляю! В Альбионе не осталось темных, они все до единого написали магические отказы от гражданства и исчезли в неизвестном направлении. И все им принадлежащее забрали с собой. Даже мэноры разобрали по кирпичику и увезли. Даже могилы предков, склепы тоже исчезли.

— Ты шутишь? — изменился в лице Хартальф, когда до него дошел масштаб катастрофы.

— Да как-то не до шуток, — скривился старый мапс. — Это ведь самое начало. Ты знал, сколько всего им принадлежало в стране? Я о предприятиях.

— Ну, треть, наверное, — пожал плечами директор. — А что?

— Да? А девять десятых не хочешь? Мало того, они вывели свои средства из всех, я повторяю, из всех фирм Альбиона. Остановлено производство продовольствия, одежды, ингридиентов для зелий и вообще всего нужного для жизни. Сейфы старых родов, причем не только темных, но и нейтральных, и даже светлых, в банке полностью опустошены и закрыты. В общем, если мы срочно не найдем, где занять денег, то через месяц-другой в стране начнется голод. А сволочь Ройсен в ответ на все вопросы нагло скалится и бурчит, что нечего было давить без продыха на ничего плохого не сделавших людей. И, судя по тому, что чиновники собираются, даже не особо скрываясь, они, в большинстве, тоже вскоре уйдут. Мало того, сборы идут по всей территории страны среди всех мало-мальски уважающих традиции семей. Так что еще немного, и мы с останемся только с твоими сторонниками. Нищими и ничего не умеющими. С чем тебя и поздравляю!

— Но куда они могли уйти? — растерянно спросил Хартальф. — У меня договоренности со всеми магическими правительствами мира. Их нигде не примут, даже у славян!

— Ты что, забыл с кем мы столкнулись недавно? — ошалело уставился на него Саммер. — Забыл мастера абсолюта и его кошмарных охранников?

— Не забыл, — скривился директор «Ландхольма», — такое унижение вряд ли забудешь. Но и особо вспоминать тоже не хочу. К чему это ты?

— Как к чему? — потряс головой мапс, его всегда поражала особенность «великого светлого» слышать и видеть только то, что он хотел, что его устраивало. — Все же ясно! Детей аристократы перевели в школу этого самого Нестерова, а сами с его же помощью устроились в каком-то другом мире, откуда их никак не выковырять.

Глаза Хартальфа полезли на лоб, дыхание перехватило, старика всего затрясло. Где-то в глубине души он и раньше понимал, что такое возможно, но неосознанно запрещал себе даже думать об этом. Ведь если Саммер прав, то ситуация намного страшнее всего, что он только мог представить.