Чужая школа (СИ)

— Хорошо, пусть мы виноваты, пусть мы ошиблись, но меру вины должен решать суд… — судя по тону, американец пребывал в отчаянии.

— Считайте, что он проведен, — брезгливо процедил капитан. — Вы приговорены к медленной смерти от голода и жажды. Возиться с вами никто не намерен.

— Если вы нас не подберете, мы выпустим по вам спецбоеприпасы!

— Да выпускайте, нам они, что слону дробина. Поднять защитные поля!

— Есть! — отозвался мичман Петров. — Поля активированы.

— Да послушайте, это же жестоко! — буквально завизжал американец. — Мы тоже люди! Да, ошиблись, разведка подвела! С вами такое тоже может случиться!

— Не лгите! — с еще большим отвращением в голосе повторил Николай Иванович. — Вы прекрасно знали, что идете убивать женщин и детей, вам нравилось убивать беззащитных, это ваша суть. В вашем языке даже нет понятия совесть, вам ее алчность заменяет. Но одного вы не понимали никогда. За все когда-нибудь придется ответить! Вот ваше время отвечать и пришло. Приятно оставаться!

Капитан отключил связь, мысленным приказанием выведя на голоэкран результаты сканирования окружающего пространства. Американец попытался выполнить свою угрозу, но запущенные им ракеты просто испарились в защитном поле «Доверия». А станция, набрав нужную скорость, включила гипердвигатели и исчезла из реального пространства, оставив «Теодора Рузвельта» в полном одиночестве. Запасов на его борту еще хватало, однако осознав, что им никто не поможет и эти запасы все равно когда-нибудь закончатся, американцы яростно сцепились между собой, каждый жаждал выйти победителем и прожить дольше всех. Звери и эгоисты есть звери и эгоисты, сотрудничать они неспособны в принципе, даже ради выживания. Самым сильным в итоге оказался огромные плосконосый негр из десантников, убивший всех остальных и рачительно заморозивший их тела, чтобы съесть их, когда ничего другого не останется. О, победитель прожил еще целых десять лет, но, в конце концов, и он отдал Богу свою грязную душу. О том, какое его ждало посмертие, лучше не упоминать, такого лютому врагу не пожелаешь.

— Ну вот, летим, — констатировал Николай Иванович, когда вокруг станции воцарилось цветное многомерие гиперпространства. — Лететь нам долго, может, и не доживем до конца пути. Но все равно — летим.

— Летим, — согласно кивнул Иван Афанасьевич, до того не вмешивавшийся в работу команды. — Теперь нужно официально открыть школу, это даст нам выходы в другие миры, если кто-то оттуда захочет здесь учиться.

— Обязательно захотят, — заверил Уйдо, до того скромно сидевший в стороне, на гостевом кресле. — Особенно если объявить редкие дисциплины для изучения, мы с профессорами Маором и Нахау-Рамом это уже обсуждали. Дело в том, что в разных мирах существует разные ограничения на изучение того или иного, потому правительства так и бесила школа-станция, на которой разрешено было все, и запретить это они никакой возможности не имели. Эту же политику нужно, я считаю, продолжать. На нас будут пытаться давить, но доступ на стацию будет очень ограниченным, только для учеников и нанятых учителей, поэтому полноценно атаковать нас не смогут. Разве что напасть на кого-то из персонала во время посещение какого-либо мира. Поэтому в таком случае придется принимать меры безопасности. Желательно посещать чужие миры, пока не станет ясно, что они относительно безопасны, либо мастерам абсолюта, которым я дам некоторые боевые плетения, в их исполнении они и планету в пыль превратят, либо опытным боевикам. Когда станет ясно, что данный мир не принадлежит фанатикам, можно будет и остальным прогуляться по свежему воздуху, но под хорошей охраной. Нанятых учителей следует брать под очень жесткие клятвы и ограничивать их возможности навредить станции.

— Какие дисциплины для изучения вы предлагаете? — деловито спросил директор. — И какие специализации?