Чужая страна-черника

- А, это ты, Улла, - приветливым голосом сказал он.

Но за спиной Уллы отец строил матери мрачные гримасы.

Потом они пили кофе и разговаривали о погоде и фабричных делах. Мать рассказывала о каком-то Кварнстреме Телмане, который взял пособие на лечение, хотя не был болен. Вчера мать видела, как этот Телман с каким-то бородачом отправился на такси в город.

Поохав некоторое время по поводу того, какую жизнь ведет Телман, Улла вдруг сказала без всякого перехода:

- Ну уж нашего-то Пертти никто не будет учить финскому языку…

Мать взглянула на отца. Тот смотрел на крошки от булки рядом со своей чашкой. Потом скатал из крошек шарик и сконфузился, не зная, куда его девать.

- Вы, наверное, знаете…

В начале недели Рахикка рассказал, что в школу два раза в неделю будет приходить финский учитель преподавать финский язык. Янне тоже слышал об этом и каждый день ждал прихода учителя. Однажды - это было в среду или в четверг - он уже подумал, что финский учитель прибыл, приняв за него человека, который все утро ходил по школьным коридорам. Но этот человек был всего-навсего трубопроводчиком; днем Янне видел, как он в комбинезоне чинил протекающую трубу.

Отец сунул хлебный шарик в рот и хотел что-то сказать, но мать опередила его.

- Мы слышали.

- Ну, и что вы об этом думаете?

- Наверное, это хорошо.

- Куда там хорошо, - фыркнула Улла. - Что хорошего вы в этом увидели?

Улла сидела, полураскрыв рот, и была немного похожа на Пертти, во всяком случае веки у нее были такие же припухлые. И ее взгляд так же бесцельно блуждал по столу, переходя с хлебницы на куски хлеба, масленку, куски колбасы и сыра… Янне хотелось сказать ей: «Ты должна смотреть людям в глаза».

- Ну, а если бы пришлось опять уехать в Финляндию? - сказала мать.

- А вы собираетесь уехать? - полюбопытствовала Улла.

Сердце Янне подпрыгнуло. Он пристально глядел в глаза матери, когда она сказала:

- Как знать… И потом, было бы ужасно, если б Янне забыл родной язык.

- Тут есть еще и другое, - сказал отец.

- Что другое? - спросила Улла.

- Что-то такое… Я точно не помню…

- Говорят, что чужой язык легче изучать, если хорошо владеешь своим, - сказала мать с несколько надменным видом.

Улла засмеялась.

- Они пробуют кормить переселенцев всякими небылицами. И Рахикка тоже. По-моему, он просто хочет поважничать. Бог знает, чего он добивается своими разговорами. Но, по правде-то говоря, научиться шведскому языку можно только среди шведов. Если бы вокруг меня не были все время финны, я бы уже умела хорошо говорить по-шведски.

- Может быть, - сказала мать.

- Это точно.

Улла вызывающе посмотрела по очереди на отца и на мать, задев при этом взглядом и Янне.

Отец поднялся и сказал, что идет в маленькую комнату за трубкой и табаком. Но ему, вероятно, пришлось искать их; во всяком случае, в кухню он больше не вернулся.

Мать налила Улле еще кофе, и все наливала и наливала, хотя из кофейника шла уже одна только гуща.

- Будь добра, - сказала она.

- Так что давайте мы не разрешим нашим мальчикам ходить на такие уроки, - сказала Улла. - Это запутало бы их.

- Над этим надо подумать.

- Чего тут думать?

- А разве посещение этих уроков не будет обязательным? Ведь на другие-то уроки нельзя так просто взять да не прийти.

- Ах, какая ты еще наивная, - фыркнула Улла. - Посещение будет добровольное.

- Это правда?

- Правда-правда. Я еще многому должна тебя поучить. Ведь ты знаешь, что я в Швеции уже пять лет. Знаешь ведь?

Мать принялась споласкивать кофейник и кивала головой не то раковине, не то стене; вероятно, она не хотела показать Улле затаенную в глазах злость. Но Улла не увидела бы глаз матери, даже если б та повернулась. Улла смотрела в сахарницу, на ложку, и перемешивала сахар с кофейной гущей.

- Знаешь? - снова спросила Улла.

- Знаю, знаю…

- Ну, тогда ты, может быть, согласишься со мной. Этот же вздор они мололи на последнем месте, где я работала. Но я сказала им: нет. А когда я говорю нет, значит, нет. И ничего они со мной не могли поделать - и здесь не смогут. Наш Пертти будет изучать только шведский, и точка. И я надеюсь, что и ваш Янне поступит так же. Разве нет?

- Там посмотрим.

Мать начала убирать посуду со стола и оставила перед Уллой только чашку с кофейной гущей. Улла отпила из чашки. Затем она, прищурив глаза, проследила за тем, что делает мать, и сказала совсем другим, раскатистым голосом:

- Ах, так, теперь я начинаю понимать…

- Ты не обижайся, но…

Однако Улла больше не слушала. Цокая туфлями, она прошла к двери и через дверь в прихожую. Когда цоканье переместилось за стену, мать подсела к Янне, коснулась его руки и сказала:

- Конечно, ты можешь ходить на эти уроки.

- Непременно! - крикнул отец из маленькой комнаты.

Позже днем Янне рассказал Рахикке о приходе Уллы. Рахикка слушал молча и лишь все сильнее сопел трубкой. Когда Янне кончил, Рахикка вскочил и поспешно направился через двор к Лемпиненам.