Чужая судьба (СИ)

Фантом был полупрозрачным, но детали можно было разглядеть отчетливо. Существо было явно человекообразным, высокого роста и очень худым с непропорционально длинными руками. Еще я разглядела красноватую кожу с узорами в виде колец по всему телу, а голова… небольшая, приплюснутая с огромными раскосыми глазами их я видела у Мишель. Голову существа обрамляли черные волосы, которые шевелились, будто живые. Существо распахнуло рот, словно в беззвучном крике, обнажая ряды острых зубов…

Мне стало так жутко, что я вцепилась в Данте, неотрывно следя за происходящим.

— Все хорошо, Амари, все идет по плану, — шептал доринг.

Он тяжело дышал, а лицо его покрывала испарина, словно уже начался магический откат. Он продолжал шептать заклинание, время от времени повторяя шепотом:

— Уходи! Уходи же!

Фантом подселенца становился все прозрачнее, невесомее… Вот уже остался лишь контур… Еще немножко! И тут что-то пошло не так. Мишель задергалась, сжимая ручкам и покрывало, закричала. Призрак резко опустился вниз, словно втянувшись в нее, а детские крики превратились в рычание. Мишель резко села, распахнув страшные глаза, а в следующую секунду прыгнула на Данте, обхватывая его руками и ногами. Доринг повалился на пол, увлекая меня за собой. Девочка билась и кричала, и нам вдвоем едва удавалось удерживать ее. Данте попытался снова ее усыпить, но вышло лишь немного ее успокоить. Она сидела на коленях у доринга, по-прежнему вцепившись дрожащими ручками в его рубашку, дышала с хрипами, но вырваться больше не пыталась.

— Нужно попробовать еще раз, — сказал Данте. — Еще один ритуал… Я должен, должен…

Видела, что доринг совсем выдохся. Занятие магией не проходит бесследно, а в этот ритуал он, похоже, вложил всю энергию. Он же вот-вот потеряет сознание, а я даже не могу ему помочь… Или могу? Как там Данте говорил? Меня ему судьба прислала как подарок… Светлейший доринг, кажется, у меня для вас есть новый сюрприз. Я выбежала в коридор, едва не сбив с ног родителей Мишель, на ходу бросив им, чтоб не вздумали входить. Наши с Данте вещи все еще лежали в гостиной, ведь разместиться в гостевых комнатах у нас не было времени. Я достала из дорожной сумки заветную шкатулку с дарами и открыла ее — золотой гребень, веточка и медальон, исполняющий желание. Что мне поможет сейчас? Рука сама потянулась к гребню. Он оказался теплым на ощупь, и меня затопило странное чувство, словно я способна на все… Способна помочь маленькой девочке и несчастному гостю из иных миров.

Вернувшись наверх, обнаружила, что Данте уложил Мишель на кровать, а сам сидел на полу, тяжело дыша.

— Сейчас, Амари… — прошептал он. — Мне нужно пару минут…

Я нежно погладила мужчину по щеке, а потом села на кровать, приподняла Мишель, бормотавшую что-то неразборчивое, и прижала к себе.

— Сейчас, милая… — ласково проговорила я. — Тебе станет легче. Давай-ка причешемся…

Я провела гребешком по длинным спутанным волосам. Зубья прошли сквозь них беспрепятственно, словно по волшебству разделив мягкие пряди. Мишель замерла, а потом замурлыкала, словно наслаждаясь моими прикосновениями. Я продолжала причесывать девочку, а из-под золотых зубьев вдруг посыпались искры. Данте наблюдал за мной, но помешать не пытался, будто застыв от изумления и потеряв дар речи.

— Вот так, дорогая, — приговаривала я. — Какая ты стала красивая…

Волосы девочки окутало красноватое сияние, а гребень будто вычесывал его, превращая в искры, которые тут же растворялись в воздухе без следа. Сияние тускнело постепенно, а искр становилось все меньше и меньше. Наконец, сияние погасло совсем. Я в последний раз провела гребнем по волосам, которые стали необычайно мягкими и гладкими, как шелк.

— Что ты сделала, Амари? — потрясенно спросил Данте.

— Сама не знаю, — призналась я.

Мишель завозилась у меня в руках, взглянула на меня ярко-голубыми глазками и спросила высоким детским голоском:

— А где моя мамочка?

Подарок судьбы

Рэйчел обнимала и целовала дочь, обливаясь слезами. Маленькая Мишель недоуменно спрашивала, что случилось, и от чего такой переполох посреди ночи. Обычный ребенок, живой и жизнерадостный. От подселенца не осталось и следа, а я даже понятия не имела, как сделала это. В руках по-прежнему сжимала золотой гребень, который потускнел, будто разом растеряв сияние металла, а в некоторых местах почернел даже. Данте кидал на меня подозрительные взгляды, впрочем, на расспросы сейчас у него явно не было сил. Я чувствовала, что приступ уже на подходе. Доринг тяжело дышал и опирался на стену. Он разговаривал с Бернардом, убеждал его поговорить с братом, чтобы тот отправился в ближайший ковен магов и сообщил, где купил злополучные камни. Лавочник, торгующий такими опасными артефактами, непременно должен быть наказан.

Рэйчел без конца благодарила Данте за спасение дочери, благодарила меня, а Мишель весело щебетала что-то, знакомила меня со своими куклами. Я очень радовалась, что все закончилось благополучно, но сейчас я могла думать лишь о состоянии доринга. Извинившись, я взяла мужчину за руку и увела его в отведенную комнату.