Чужая тайна

Сашка стоял около двери, на его лицо падала тонкая полоска света от лампы в корридоре. В груди что-то стиснуло. Ладони, сжатые в кулаки вспотели. Он сам не понимал, что же за волнение вдруг вызвала эта родительская тайна. Что значит умереть? Как это Лиза может умереть? Может быть это всё чепуха, сплетни? Может быть мама Лещука просто пошутила, придумала, ошиблась?

Он присел в темноте на корточки около двери.

Перед глазами стояло бледное лицо Лизы, кроткое и потуплённое выражение глаз, пухлые руки с неуклюжими пальцами. Это просто не-воз-мож-но.

Мама плакала.

Сашка только успел услышать как тихонько щёлкнул рычаг телефона. Это значит, что разговор закончен и мама повесила трубку. Он услышал шаги по корридору, мгновенно юркнул в сторону кровати, нырнул под одеяло и расслабился. Тут же дверь открылась и мама тихо вошла в комнату. Она застыла на пороге и тихонько шмыгая носом долго смотрела на спящего сына. Сашка вдруг вспомнил о карандашах, предательски разложенных на столе и тетради с рисунками. Он незаметно сжал зубы и стал молиться про себя, чтобы мама не заметила их. Но мама не заметила. Она неслышно подошла к кровати, поправила одеяло, прошла прямо мимо карандашей к окну и прикрыла форточку. Потом вышла из комнаты и аккуратно закрыла за собой дверь. Сашка понял, зачем она заходила. Совсем ведь не из-за форточки.

Что значит смерть? Так не бывает, чтобы умирали дети, тем более одноклассники. Сашка просто категорически не мог поверить в это. Сам неумолимый факт того, что Лиза всё-таки умрёт уже существовал, а вот досконального понимания, принятия его никак не было так, казалось, даже не могло и быть.

Утром Сашка был хмурый. И мама была хмурая. У обоих наметившиеся мешки под глазами, оба невыспавшиеся. Мама всё ещё была отвлечена мыслями о вчерашнем ночном известии, да и Сашка тоже. Только понимание, восприятие у мамы и у сына совершенно разное, тут даже рассуждать не приходится.

Сашка вяло вскинул на спину кажущийся тяжёлым портфель, медленно и понуро сошёл по ступенькам до первого этажа и пошёл в школу. Снега уже не было, майские праздники только-только отгремевшие, словно поставили чёткую черту между переходом от зимы к весне и от весны к лету. В этом был свой рубеж. Сашка шагал по сухому асфальту, изредка бросал взгляд на синее небо, плывущие облака и чувствовал, что что-то поменялось и внутри. Он думал о том, насколько максимально можно прожить эти три месяца, если знаешь о приближающейся… то есть приближающемся… Об этом было очень сложно думать. Особенно это страшное сухое слово «смерть» как шорох сухих истерзанных листьев, оставшихся с прошлой осени.

Два года назад у дворового друга Мишки умерла домашняя собака Чарли. Сашка помогал копать яму, помогал тащить собачий труп до импровизированной могилы. Собаку мальчишки завернули в огромный целлофановый пакет. В те минуты в глазах у Мишки светились горечью и безадресной обидой слезы, а Сашка стал рассеянный и не мог похорошему сосредоточиться на чём-то. Этот целлофан, этот ставший молчаливым и безучастным Чарли как будто тайными знаками говорили о чем-то, что нельзя произносить вслух и явно выставлять напоказ. Мальчишки молча копали землю, молча тащили Чарли, только когда опускали пакет в яму, чересчур сильно накренили его и передняя лапа чарли вдруг выглянула наружу. Мишка тут же отпустил пакет, отошёл на пару шагов в сторону и неудержавшись всхлипнул.

Сашка поднял воротник повыше и застегнул молнию до самого верха. Слишком прохладно всё ещё было, несмотря на то, что до лета осталось каких-то полмесяца.

Сидя за партой перед первым уроком он больше всего хотел увидеть Лизу, но ещё он боялся того, что увидит её. И когда та вошла в класс, он покраснел, испуганно схватился за учебник, открыл на первой попавшейся странице и сделал вид, что разглядывает картинки. Чтобы ещё больше отвлечься, Сашка начал перечитывать про себя строчки подвернувшегося упражнения.

Лиза прошла между прыгающих около двери мальчишек и повернула к своей парте. Оправив фартук, она вытаскивала одну за другой тетради из сумки и аккуратно раскладывала на столе. Сашка сжал зубы и слегка поморщился. Он оставил ставший теперь ненужным учебник.

Уроки шли одни за другим, одноклассники веселились на переменах, перестреливались бумажными шариками на уроках, рисовали на последнем листе в тетради машины, роботов и оружие. Сашка, ставший в этот день одиноким и безответным на все предложения друзей, устало просидел все перерывы, прислонившись к стене. Он старался сдерживать себя, чтобы не бросить лишний взгляд на Лизу.

Никому он ничего не сказал и не собирался говорить. Сашка понимал, насколько страшна и важна эта тайна, насколько безоговорочен срыв лизиной жизни через три месяца. Ни мама, ни одноклассники, ни друзья из двора так ничего и не узнали.

Один день сменял другой день, Лиза точно также приходила по утрам тихая и незаметная и молча проходила на своё место, выкладывая на парту одну за другой тетради и аккуратно их раскладывая.