Чужая весна

Разные шалости были.
Как-то твои башмачки
Будто сами уплыли
В озеро, за тростники.

Плавно их волны качали

В солнечном серебре.
Дети на пляже кричали,
Радуясь новой игре.

Ты же была, как в горячке:

— Если б мне росту с вершок,
Не испугалась бы качки,
Села б сама в башмачок.

Но не пришлось малютке,

Крепко держась за края,
В утлой качаться каютке —
Выплыла шалость твоя.

Выговор был и слезы,

Крупных слез ручейки.
…Сохли в саду под березой
Пойманные башмачки.

V. «Разные были проказы…»

Разные были проказы.
В сердце остался след:
Девочки черноглазой
Тоненький силуэт.

Выросла стройною, гибкой

Маленькая егоза.
Лучшая в мире улыбка,
Солнечные глаза.

Бабочками ресницы,

Темные волны волос…
Маленькой танцовщицы
Чуть капитан не увез.

Как же, такая приманка,

Невидаль южных стран  —
На корабле обезьянка,
Лучше, чем сам капитан.

Странные кушанья с перцем,

Черный слуга у стола…
Но не поладила с сердцем,
Сердце не отдала.

— Нет, подождем немного,

Прочь морщинку со лба.
Будет большая дорога,
Это еще не судьба.

VI. «Скалы и пальмы на сцене…»

Скалы и пальмы на сцене,
В маске таинственный враг,
А за кулисой — ступени,
Сумрак и пыльный сквозняк.

С бьющимся сердцем сбежала

Ты после танца вниз.
Гостьи пришли из зала
В дебри твоих кулис.

Как не блеснуть перед ними

Важностью взрослой своей,
Не рассказать о гриме,
Тайне ресниц и бровей,

Не показать им двери,

Где — «воспрещается вход»  —
Тот, кто актрисе Мэри
Нежные песни поет.

Ах, он поет, как в сказке,

Но для другой, для другой,
В красной своей полумаске
Странный восточный герой.

Пальмы шумели листами

Веером вея сквозным.
Над золотыми песками
Счастье клубилось, как дым.

Стала ты бредить отныне

Знойною ширью песков.
…Голос далекой пустыни,
Рока невнятный зов.

VII. «Легкой птицей порхает…»

Легкой птицей порхает,
Звонкою птицей поет.
…Тенью по саду блуждает
Вот уж который год.

Было весеннее лето:

Солнце, сиреневый сад
И от купанья и света
Детски-сияющий взгляд.

Сборы в дорогу были

Быстры и коротки.
Розами пол покрыли
Кинутые лоскутки.

Платье на кресле висело,

Снятое с плеч тобой,
Как бездыханное тело,
Брошенное душой.

Тускло солнце разлуки,

Дом опустевший тих.
Только в памяти звуки
Песенок звонких твоих.

VIII.«— Словно приданое шили…»