Чужая война

Остаться наедине с собой было страшно. Солукрай постепенно отступал, оставляя после себя выжженную степь, на которой вряд ли могло что-то вырасти. В душе Арлинга было тихо и пусто — как в могиле, куда забыли опустить покойника.

* * *

В убежище Вулкана на чердаке кухни у питейной «Жемчужная Яма» было тесно.

Бывший охотник и бывший раб Ларс из Мастаршильда безучастно сидел на мешке со старым перцем и пытался привыкнуть к новому статусу. На нем была новенькая одежда из сундуков вора. Ларс щупал тонкие кружева рубахи заскорузлыми пальцами, которые не смогло очистить ведро мыльного порошка. То, с чем не справилась вода, смоет время. Арлинг не знал, сколько его потребуется Ларсу, но надеялся, что меньше, чем ему самому.

Рядом с мастаршильдцем сидела Альмас, тоже не верившая в то, что ее судьба уже изменилась. Арлинг похитил ее из дома сразу после того, как спрятал Ларса на чердаке питейной. Девушка растерянно озиралась, подозрительно посматривая на каторжника и вора в костюме священника. Регарди нашел изумленного Вулкана на площади перед храмом Омара. Вор уже похоронил слепого драгана в недрах Подземки и не ожидал встретить его еще раз.

Когда Арлинг рассказал ему о плане, Вулкан возмутился, заявив, что его долг перед Джавадом не настолько велик, но при виде ларца с драгоценностями, которые Регарди захватил в доме родственников Альмас, смягчился. Роль провожатого при похищенной девице и беглом рабе ему не нравилась, но возможность сбежать из Сикелии, где разгоралась война, была заманчива.

Арлинг не доверял кучеярам, однако был вынужден рисковать, поручая незнакомцу охранять жизни дорогих ему людей. Вулкан должен был проводить их до Самрии, оставить Альмас в порту у подруги, посадить Ларса на корабль в Ерифрею и при желании отправиться вместе с ним на Северный Континент. На деньги, украденные у Пиров, Арлинг купил три места в караване, который уходил из Иштувэга на рассвете.

Прощание было недолгим, но запомнилось Арлингу навсегда.

— Я не знаю, кто ты, но, наверное, не хочу знать, — сказал ему мастаршильдец, горячо пожимая ему руку. — Мне нечего дать тебе в благодарность кроме совета. Постарайся жить так, чтобы смерти досталось как можно меньше того, что она может уничтожить. Судьба — хрупкая штука. Ее разбить легче, чем стекло. Мне кажется, что я встречал тебя где-то раньше, но, возможно, ты мне просто снился. Как снятся ангелы.

— Не благодари меня, старик, — обнял его Регарди. — Тебе действительно лучше не знать, кто я. Будем считать, что мы друг другу приснились.

С Альмас все оказалось сложнее.

Она долго плакала у него на груди, запретив себя успокаивать.

— Так надо, так надо, — шептала она, вытирая слезы шалью. — Мы ведь не увидимся больше.

— Кто знает, — Арлинг заставил себя улыбнуться. — Если у тебя будут трудности, найди Джавада Рома или командира регулярной армии Евгениуса. Скажи, что ты от меня. Они помогут.

— Ты уверен, что не хочешь поехать с нами? — с надеждой спросила Альмас.

— Мне нужно в Пустошь, — уверенно солгал Арлинг. — Учитель давно ждет меня там. Что это?

Девушка протягивала ему свернутый кусок шелка. Он был почти невесом и пах апельсинами и левкоем. Он пах Альмас.

— На память, — прошептала она. — Прядь моих волос. Она будет хранить тебя в пути, как я буду хранить тебя в сердце.

Арлинг поклонился и спрятал сверток туда, где находились память от других людей, которых он больше не встретит. Курагий, отданный ему Сахаром после Испытания Невиновностью. Прах Беркута, который он до сих пор носил, не решаясь расстаться. Теперь вот — волосы Альмас.

«Не хватает чего-нибудь от имана и Сейфуллаха», — горько подумал Арлинг, тут же устыдившись собственных мыслей. Альмас открыла ему свое сердце, он же не смог дать ей ничего кроме этой поездки, которая могла закончиться совсем не так, как он представлял.

Крепко прижав к себе Альмас в последний раз, он кивнул Ларсу и покинул чердак так быстро, как позволяли ноги.

О том, что он отправлялся в Туманную Башню, Регарди признался только Вулкану.