Чужая война

— Когда ты добровольно продал себя на рудники, я решил, что ты дурак, — сказал тот. — Но теперь я знаю. Ты — сумасшедший. Ивэи — не одно и то же, что надсмотрщики Подземки. Если тебе удалось ускользнуть от надзирателей, — хотя ума не приложу как, — то от стражей Белой Язвы уйти невозможно. Или они тебя, или их госпожа. К Башне нельзя подойти ближе, чем на сто салей. Те, кто не верят и пробуют освободить родственников, заболевают сами и умирают в страшных мучениях. Вокруг Башни есть круг, отсыпанный из битого кирпича. Переступишь за него и можешь обратно не выходить. Ивэи подберут тебя через час, когда по всему твоему телу вскочат гнойные нарывы. Твоего друга давно нет в живых. Возможно, он и был здоров, когда его забирали из Подземки, но, очутившись в Башне, он стал таким же, как все — зараженным Белой Язвой. Сомневаюсь, что у него получилось сбежать от ивэев по дороге. Они, словно клещи. Раз ты попал в их телегу, встать с нее сможешь только для того, чтобы пересесть в корзину, которая поднимет тебя в «больничку». Сколько дней назад его забрали? Даже если ты найдешь его, то только для того, чтобы сказать «прощай». Дольше семи дней с Язвой не живут. Он сглупил, не повторяй его ошибок. Здесь, в Иштувэга, за смертью далеко ходить не надо. Если надоело жить, ступай к страже и скажи, что ты незаконный переселенец с юга. Они тебя быстро укоротят на четверть саля сверху.

Арлинг выслушал его внимательно и с уважением. Хоть он и не доверял вору, Вулкан ему нравился, и он жалел, что они не встретились раньше.

— Жить и не совершать ошибок невозможно, — кивнул ему Регарди. — Позаботься о моих друзьях. И пусть боги будут тобой довольны. Или хотя бы один из них.

— Да уж, черт возьми, — согласился вор. — Не хотелось бы оказаться в Самрии, когда ее засыплет песком. Однако, я постараюсь умереть по-царски — стоя.

Они расстались с последними погасшими звездами. Караван с грузом шелка увез беглого раба Подземки, самую красивую девушку Сикелии и вора, который имел слишком много долгов, на запад, а халруджи направил своих верблюдов на восток. Его друзьям предстояло пройти опасные земли Восточного Такыра, Каньон Поющих Душ и Фардосские Степи, где уже бушевали самумы. Если все будет хорошо — на них не нападут керхи, никто не заболеет Белой Язвой, и им удастся избежать встречи с армией Маргаджана, — они доберутся до столицы через три недели.

Путь Арлинга будет короче. Он закончится вечером у Туманной Башни. В отличие от его друзей, у него могло быть все хорошо только в одном случае.

Если Сейфуллах Аджухам был еще жив.

Глава 10. Туманная Башня

Там, где сомкнулись равнина и горы, там, где кончались пески, и начинался камень, гордо подпирала небо Туманная Башня.

Каменный гребень, протянувшейся от подошвы Исфахана к его вершине, со временем стал похож на скелет гигантского ящера, разрушенного ветром и пустыней. Ветер, полный песка и пыли, вылепил в нем причудливые карнизы и выступы, но сам хребет был сотворен неведомыми силами. Давным-давно они разрезали его вдоль, отчего южная половина сползла вниз, в пропасть, а другая, северная, подпрыгнув, взметнулась к небу. Северная сторона с одного бока образовывала отвесную, неприступную стену, на вершине которой возвышалась Туманная Башня. Даже самый опытный строитель не отличил бы, где заканчивалась скала и начиналась каменная кладка. Древняя цитадель казалась гнилым зубом, уродливым наростом, нелепым подобием того, что не успела закончить природа.

Ее шпиль упирался в облака, а подножье пряталось на дне глубокого ущелья, из которого поднимались гнилостные испарения, и вился туман, окутывающий башню, словно газовая вуаль красавицу. От этого силуэт цитадели казался размытым и нечетким даже в ясную погоду. Крепость можно было увидеть только с последнего пограничного поста Иштувэга, но Арлинг почувствовал ее раньше. Туманная Башня была грозовым облаком, из которого родится еще один шторм его жизни. Возможно, последний.

Халруджи легко нашел границу, о которой говорил Ларс. Невысокий бордюр из белого кирпича был выложен так тщательно и ровно, словно кто-то каждый день заботливо поправлял его. И хотя оживленный иштувэгский тракт находился неподалеку, у границы, отделявшей мир ивэев от мира людей, было пусто.

Притаившись в кустах тамариска, Арлинг долго наблюдал за немногими кучеярами, которые пытались спасти родных из плена ивэев. С остановками и оглядками люди доходили до узкой полосы из кирпичей, но, покрутившись поблизости, убегали прочь, не в силах побороть страх перед смертью. Они были похожи на бабочек, которые знали, что манящий свет Туманной Башни, убьет их. Иштувэгцы верили, что болезнь неминуемо одолеет каждого, кто шагнет за белые кирпичи.