Чужая война

Пехотинцы были вооружены не очень мощными копьями, метра два всего, как раз, чтобы мог орудовать один человек. Может, более длинные и были бы лучше, но Володя фаланге всегда предпочитал легион и жертвовал большей защитой в пользу подвижности и гибкости строя — попробуй поорудуй шестиметровыми копьями, если враг всё-таки прорвётся сквозь них. А так они позволяли и действовать в строю и, если их концы упереть в землю, выставив остриё вперёд, создать преграду рыцарской коннице — кони не дураки и на копья не пойдут, как бы их ни гнали. Сейчас тоже получился такой завал — силу удара конница потеряла, сквозь выставленные копья прорваться не могла. Лошади отказывались подходить близко, а если подходили, следовал стремительный выпад, и раненое животное взвивалось на дыбы, сбрасывая всадника и сбивая тех, кто находился позади. Вдруг весь передний ряд как один перехватил копья и поднялся. Шаг вперёд, другой, и последовал слитный удар… На передний ряд пехотинцев навалился второй, поддерживая и увеличивая силу тарана, третий подоспел… Копья устроили настоящий танец смерти. Всадники пытались пятиться, закрываться щитами, но у многих щитов просто не было — избавиться от вонзившегося в него дротика можно, только отбросив щит. А из глубины строя летели новые дротики, обрушиваясь на головы рыцарей. У кого-то сломалось копьё, ему тут же передали новое из задних рядов. Озверевшие латники кидались вперёд. Пехотинцы тут же встали, упирая копья в землю. Второй ряд бил через плечи стоящих впереди, приготовившись разить тех, кто сумеет прорваться сквозь первую завесу пик…

Поскольку между батальонами были промежутки, то противник волей-неволей проникал туда, оттеснив находившуюся там прикрывающую кавалерию. Офицеры мятежников, посчитав это удачной возможностью прорваться в тыл без угрозы повиснуть на копьях пехоты, сосредоточили против них отряды и бросились вперёд, стремясь смять кавалеристов. Но тут прикрывающая кавалерия, не принимая бой, откатилась назад, развернулась и встала стеной, образовав своеобразный мешок из батальонов по флангам и кавалерии на фронте. Удар… Ряды смешались, наступление на миг задержалось, и в этот момент фланги батальонов развернулись, копья вперёд и… Конница, занятая атакой и стиснутая между двумя батальонами, оказалась не в силах отразить ещё и удары с двух сторон. Лошади падали, увлекая за собой людей, дротиками с двух сторон территория между батальонами простреливалась на всю глубину. Вражеский порыв, уже почти смявший кавалерию на фронте, разом ослаб, а потом совсем спал, и тогда уже конница князя перешла в стремительную контратаку, сметая всех, оказавшихся впереди. Вырвалась вперёд и ударила во фланг атакующих пехотную колонну, разметав её и отбросив. Атака мятежников захлебнулась…

— Отбой! Трубить отбой атаки!!! — заорал Володя.

Находившийся рядом трубач вскинул свой инструмент, и по полю разнёсся низкий гул, который немедленно был подхвачен в разных местах фронта.

Рыцари возвращались, но часть, либо не услышав сигнала, либо проигнорировав, устремилась вперёд, опрокидывая всех, оказавшихся на пути.

— Остановите их!! Остановите!!!

Вестовой сорвался с места… поздно. Слишком вырвавшийся вперёд отряд атаковали с двух сторон, сжали…

— Если командир уцелеет, клянусь, повешу! — прорычал Володя, до боли сжимая бинокль.

— Боюсь, не придётся, — вздохнул граф. — А ведь сигнала он не мог не слышать…

На этом обсуждение инцидента и закончилось — обстановка менялась стремительно, и требовалось быстро реагировать на новые угрозы…

Кажется, выдержкой граф Иртинский не отличался. Володя видел, как он в гневе изобразил что-то вроде родео на коне, наорал на кого-то и отправил в бой последний резерв. Сейчас пришлось по-настоящему туго — враг наседал едва ли не со всех сторон. Теперь уже и Володе пришлось задействовать все резервы, чтобы отразить атаку. Пользуясь превосходством в численности, враг постоянно усиливал давление. Уже охвачены фланги, есть угроза тылу… хорошо ещё, обозы успели отвести. Батальоны уже перестроились в каре… как быстро и точно… на учениях никогда так не получалось, видно, угроза стимулирует.

Такого противник тоже не ожидал — опять местная уверенность. Раз пехота — должна бежать перед благородными тирами с их непобедимой кавалерией; раз зашли в тыл — строй должен рассыпаться и тоже бежать. Но эти… эти мало того, что осмелились устоять против ударов с фронта, но, даже когда им в тыл ударили, построились в какие-то квадраты и отбиваются не менее успешно, чем раньше, делая положение прорвавшихся совсем незавидным. Теперь уже мятежники вынуждены были задуматься, как спасти своих.