Чужая война

— Господин желает покушать? — Низенький толстячок, сверкая маслинами заплывших глаз, выкатился из прокоптившейся глубины зала, — О! Господин — чужеземец. — Он заговорил на всеобщем, чуть утрируя акцент:

— Что желаете? У нас богатый выбор. Танцовщицы? Плов? Может быть… вино? Есть даже хлебное.

— Комнату, — буркнул Эльрик на всеобщем же. Он привык к тому, что здесь его узнают, и начинать дрессировку нового хозяина было ужасно лень.

— Почтеннейший чужеземец ошибся, — Толстяк расплылся в улыбке. — Здесь не сдают комнат.

— Почтеннейший чужеземец никогда не ошибается, — зарычал шефанго на исманском едва ли не чище, чем сам хозяин. — Я могу поинтересоваться у тебя насчет прогорклого масла, но, веришь ли, мне проще натопить масла из тебя самого.

— Что вы, все самое свежее, — машинально пробормотал исман условный ответ. И только потом застонал обреченно:

— Комнату? Простите несчастного, великодушный господин, не признал, не видел, не вспомнил. А комнат нет.

Последнюю только что отдал. Что хотите делайте. Бейте Аслана. Убивайте Аслана. Но нету.

— С Асланом не знаком, — уже мягче сказал Эльрик. — Но комната мне нужна. А Аслан пусть живет. Что мне Аслан?

— Я Аслан, — печально сообщил хозяин. — Нет у меня комнат. Уже нет.

— Понял я, что нету. Вышвырни кого-нибудь.

— Кельи заняты очень важными господами. Не тревожьте их ради своего же благополучия.

— Посмотрим.

— Ох и нарветесь вы, — напророчил исман, заговорив вдруг на десятиградском. Шефанго хмыкнул, потер подбородок и подтолкнул хозяина в спину:

— Пошли нарываться, полиглот.

— Уж хоть бы не богохульствовали, — вздохнул толстяк. Но сопротивляться не посмел.

Знакомый узкий коридор с низким потолком, под которым Эльрик всегда чувствовал себя неуютно. Череда дверей вдоль стены. Аслан сунулся было к одной, но де Фокс перехватил его, придержал аккуратно за пухлое плечо:

— Нам туда. Вторая дверь.

— Не могу, — решительно сказал хозяин.

— А придется. Знаешь, уважаемый, уж если эта богадельня — лучшая гостиница в столице, то я имею право хотя бы выбрать лучшую келью.

— Не могу.

— Да кто там у тебя? Султан что-ли?

— Сераскир.

— Подумаешь, шишка какая!

— Не могу.

— Да, собственно, от тебя ничего уже и не требуется. Не хочешь попросить постояльца убираться, я сам попрошу.

— Вы с ума сошли! — окончательно перепугался Аслан. И решительно отправился к указанной двери. — Вы будете драться и все тут сломаете. А потом кого-нибудь из вас убьют — и куда, скажите, я буду девать труп чужеземца, да еще и нелюдя?

— В море, — хмыкнул де Фокс. — А он что, чужеземец и нелюдь, этот сераскир?

Аслан вздохнул и осторожно постучал. Из комнаты донеслось нечленораздельное рычание.

Хозяин откашлялся, помянул Джэршэ, откашлялся еще раз и наконец изрек:

— Господин…

Рычание стало более раздраженным.

— Вас хотят… э-э…

Надо сказать, что у Эльрика во время этой паузы появилось сразу несколько вариантов продолжения фразы. Он промолчал. Однако Аслан, похоже, сказал все, что считал нужным. И в его содержательную беседу с закрытой дверью пришлось вмешаться:

— Вы заняли мою комнату, почтеннейший. Может, соблаговолите появиться на пороге? Я хоть взгляну, кто тут такой…

Договорить ему не дали — распахнувшаяся дверь, свистнувшая сабля и широкий мужчина в усах и туфлях:

— Что за сын свиньи и шакала посмел потревожить меня?!

Эльрик де Фокс

Спросил, понятное дело, мужик, а не дверь и не сабля. Поэтому и рассердился я на мужика, но счел своим долгом как следует приложить дверью о стену, чтобы вырвать ее из косяка (не люблю двери, открывающиеся ко мне).

С саблей, к сожалению, быстро и безболезненно ничего не сделаешь, однако собеседнику моему хватило и двери, чтобы покраснеть. Покраснел он стремительно и как-то весь сразу. Может, осознал нежизнеспособность помеси, за которую меня принял.

Чтобы не держать дверь в руках, я прислонил ее к стене.

Дядька махнул саблей. Потом еще раз. Второй раз — исключительно для того, чтобы удержать равновесие. Ох и пьян он был! Я вообще-то не трогаю пьяных, может, и с этим бедолагой мы решили бы дело миром, но угораздило его заорать душераздирающе:

— Как ты посмел потревожить Шакора?..

— Шакор? — спросил холодный голос у меня из-за спины. Свист. Удар. Хрип. Многострадальная дверь приняла на себя тяжелое тело исмана вместе с арбалетным болтом, которым упомянутого исмана к двери пригвоздило.

Я-то этого уже не видел, потому что с топором в руках уходил с линии предполагаемого выстрела по направлению к стрелявшему, намереваясь сперва дать ему по черепу, а уж потом посмотреть, кто это был, но…

— Фокс?!

— Мит перз!

Кажется, мы целую вечность тупо пялились друг на друга. Мое императорское Величество и Элидор, живой и здоровый, с разряженным арбалетом в руках.

Чувство опасности.

Тяжелый удар, сбивающий с ног.

Свист стрел, проносящихся над нами.

Сорвана маска, и губы сами расползаются в улыбке.

Четверо. Их было всего четверо. Против нас двоих? Кретины!

Я вытирал лезвие топора, а Элидор, морщась, осматривал труп Шакора.