Чужая война

Как-то очень неожиданно — ведь только что вроде стояло пасмурное утро — я увидел звезды. Потом до меня дошло, что я открыл глаза. Значит, они были закрыты.

Гениально!

Рядом потрескивало. Тянуло теплом.

Костер?

Точно!

У костра сидел Элидор и жарил на прутике рыбу. Лицо самодовольное. Волосы собраны в безобразный хвост, и раскосые эльфийские глаза от этого кажутся еще раскосее. Век бы не видеть эту образину! Хорошо, что с ним все в порядке.

— Проснулся?

— Жрать хочу.

— Грубиян. — Он отодвинул рыбину от огня. Понюхал. Поджаристая корочка пузырилась жиром. — Вкусно будет, — сообщил монах. — Я одну уже съел.

Как ни лень мне было шевелиться, однако я сел. Звезды радостно сплясали что-то хороводное, успокоились, и запах рыбы заставил все мои желудки заголосить.

— Зря жарил, — сказал я, доедая последний кусок. — Сырая вкуснее.

Оставался еще хвостик, плавники и позвоночник. Они лежали сиротливо на крышке котелка, ожидая, пока их закопают в песок.

— Нет, сырая определенно вкуснее. — Я сгрыз остатки позвоночника.

Рыбьи кости вполне съедобны, ежели у кого зубы, как у меня. Плавники и хвост уже куда-то делись. Элидор что ли подъел?

Поозиравшись, в поисках чего бы еще сожрать, я узрел наконец склад оружия, которого у нас с эльфом сроду при себе не водилось. Двадцать сабель. Ножи. Луки в саадаках и без. Это не съедобно. Зачем только монах их приволок? Пользы никакой, тяжесть одна… Что?!

Двадцать сабель?!

Двадцать!!!

— Ты где это взял?!

— Эльрик, расслабься. — Его Высочество растянулись на песочке, положив под голову плащ. Мой, кстати, плащ. — Ты скажи, откуда у тебя такой скакун? Он же ненормальный. Бешеный.

— Бешеный — это Мамед. А Тарсаш из Гульрама.

— Я не о месте покупки, болван.

— Сам такой. Не знаю. Сперва я думал, что это чистокровный гульрамец. Потом понял, что в нем намешано больше кровей, чем можно себе представить. И сипангская, и эннэмская, и гульрамская, понятно. Не исключено, что с Запада что-то намешалось — сам видишь, росточком его Боги не обидели. Вообще сочетание получилось на редкость удачным… Флайфет! Элидор, не заговаривай мне зубы! Где ты взял сабли?

— Лекция отменяется, да? Ну ладно. Хорошо здесь, правда? Уютно. Знаешь, люблю, когда пламя вот так вот выхватывает пятачок света, а вокруг… Кажется, что ничего нет. Только этот костер, И никаких неприятностей. Темнота вокруг, она… Как стена, что ли.

— Это для тебя темнота. А для меня так сумерки… М-мать! Элидор!

— Ась?

— Что тут было?

Он улыбнулся невинно, повернулся на бок, начал рисовать что-то на песке.

— Ваше Высочество… — Точка, точка, два крючочка…

— Принц хренов, ты говорить будешь?!

— Какие вы, женщины, нервные.

От крышки он увернулся. От котелка — нет. Уселся обиженно. Потер лоб. Достал из седельной сумки кошелек и вынул оттуда три перстня с рубинами. Абсолютно одинаковых. Один из них я лично снял с Аль-Апсара. Второй Элидор взял у Шакора. А третий… А третий откуда?

— Сдается мне, ты снова кого-то зарезал.

— Ваша проницательность, Торанго, приводит меня в восхищение!

— Не хами.

— Не дождешься.

Я бросил в эльфа горсть песка. Он лениво отряхнулся и перевернулся на живот, глядя в темную даль:

— Сюда приезжали гулямы. И маг. Сколько на Востоке магов, я просто диву даюсь!

— Какой маг?

— Н-ну… — Он задумчиво покрутил пальцами, видимо, изображая мага. — Такой… Черный маг. Или темный — я в этих твоих тонкостях не разбираюсь. В общем, он приехал сюда с двадцатью вояками, дабы прикончить тех, кого здесь найдет.

— В смысле?

— Нас прикончить. Какой же ты все-таки идиот!

— Нет, я понял, что нас… Я не понял только, что мы ему…

— Ты у меня спрашиваешь? — изумленно поднял бровь монах. — Это вы с Симом расхваливали мне ваш безумный Восток, где за каждой дюной сидит по гуляму, а ты у меня спрашиваешь, что мы сделали какому-то там магу?

— Ладно. Заткнись. В смысле продолжай. Я так и не понял, перстень-то откуда?

Лицо Элидора приняло выражение вселенского терпения и готовности к любым трудностям.

— Зря ты так, — сказал я, — Обычно я быстро схватываю. В смысле обычно я сперва делаю, а потом смотрю, кого сделал. Получается очень быстро. А здесь — ты уже всех убил. Мне, значит, некого и… Стоп! — Рука монаха, потянувшаяся уже к мечу, замерла. — Ты? Убил? Их? Всех? Один?

И веселиться расхотелось. А Элидор посмотрел на меня… Странно так посмотрел.

— Я не знаю, один или нет, — рыкнул он. — Но теперь у нас есть неучтенный перстень. Держи. — Он бросил украшение через костер, и рубин на миг вспыхнул алой звездой, отразив пламя. — Это тебе.

— Спасибо.

— Не за что.

Вроде все прояснилось. Нет, не все. Вообще ничего не ясно.

— Как так — ты не знаешь, один убивал или нет?

— Никак не знаю, — хмуро ответил эльф, — Мне показалось, что мы снова деремся вместе. И Кина за спиной. С арбалетом. М-мать… Мне не показалось. Я точно знал, что мы вместе. Понимаешь?

— Понимаю.

— Да ну? — Но сарказма в голосе Элидора было как-то непривычно мало.

— Может, объяснишь?