Чужая воля

Сара уже не могла противиться потоку эмоций, подхвативших ее, словно гребень гигантской волны. Ее поднимало на головокружительную высоту, куда-то несло и снова швыряло вниз. Она никогда не давала волю гневу, не считала себя сильной личностью. Жила и давала жить другим. Легко сходилась с людьми. Была идеальной соседкой. Лишь дважды за всю свою жизнь Сара и вправду полностью теряла контроль над своими эмоциями – первый раз в тот день, когда родители выгнали ее на улицу, а потом в ту туманную полуобморочную ночь, когда ей делали аборт. Вот и всё – всего два раза в жизни. Этот оказался третьим, и после долгих часов беспомощности и страха она радостно шагнула в огонь чистого слепого гнева, визжа без слов и пытаясь уничтожить свою тюрьму, этого человека, стену – все, что сейчас так ненавидела. Когда один стул развалился на куски, Сара подхватила другой. Каждый отломанный кусок гипсокартона был чистым адреналином, белесая пыль мутила зрение, словно наркотик.

«Получай, тварь! Кем бы ты ни был!»

«Крыса за стенкой!»

Разлетелся на части и второй стул, и она ощутила, что охватившее ее безумие понемногу отпускает. Покрытая по́том, вся в тонкой гипсовой пыли, Сара подхватила острый деревянный обломок, подумав: «В жопу это место и в жопу этого урода!» Уже не визжа во все горло, она решительно ткнула в растрескавшуюся штукатурку, надеясь, что твердый острый кончик найдет что-нибудь мягкое за стеной.

* * *

Рис совершенно не представлял, что делать. Он выбрал эту девушку по множеству причин, одной из которых была беспечная покладистость, с которой она подходила к миру, – зная по горькому опыту, что подобные красавицы обычно склонны брезговать мужчинами, которые выглядят и думают, как Рис. У Сары были все до единого качества, которые восхищали его в женщинах, – то, как она смотрела и двигалась, душевные глаза и беззаботный смех. Он следил за ней достаточно долго, чтобы окончательно в этом убедиться, и все, что он видел, подтверждало его первую оценку.

Она была покладистой.

Она могла быть обучаемой.

Рис еще никогда в жизни так сильно не ошибался, так что теперь и понятия не имел, что делать с этой разъяренной машиной, крушащей его дом. Спасти ситуацию было явно нереально. Его разум уже переключался на другие варианты решения проблемы. Ему далеко не впервые приходилось сокращать потери.

Вопрос был только, как именно.

Сара уже проломила гипсокартонную стенку и теперь нападала на фанерную переборку за ней. Дай ей достаточно времени, и она может и впрямь пробить ее насквозь.

Придется пристрелить ее, решил он. Ничего в этом радостного, но никакого желания быть заколотым острой деревяшкой у него тоже не было.

В странном шоке Рис осознал, что чувствует нечто близкое к настоящему страху. Прожив чуть ли всю свою жизнь ради контроля, теперь он лишился этого контроля напрочь. Она размеренно наносила удар за ударом, и, если что, то эти удары становились все громче и сильнее.

«Сгоняй за стволом – убей девчонку!»

И все же его охватил полнейший паралич.

«Бум!»

Очередной удар в фанеру.

«Бум!»

Переборка еще немного подалась.

Пронзительный смешок сорвался с губ Риса – очередное недоверчивое хихиканье. Может эта ситуация быть еще хоть сколько-нибудь хуже?

«Нет, – подумал он. – Хуже уже некуда».

А через две секунды сработала сигнализация.

* * *

Чертежи там, не чертежи, но охранная система была слишком уж совершенна, чтобы у Джейсона имелись шансы справиться с ней самостоятельно. При его отличной памяти и врожденной способности к тактическому мышлению отслеживание датчиков и углов обзора представлялось далеко не непосильной задачей. Но ему не нравилась перспектива работать вполсилы на незнакомой территории – только не против человека вроде Риса.

Так что ему и вправду требовалась помощь.

И поступил он именно так, как и обещал Барклоу.

Прибыв за десять минут до своего отца, Джейсон оставил машину за квартал от места, закинул за плечо винтовку и стал пробираться сквозь полоску леса, соединяющую участок Риса с соседним. Быстро прокравшись вдоль всего периметра огораживающей его стены, разведал местонахождение задних ворот и нашел удобное место, чтобы перелезть через ограду, а потом стал наблюдать за главными воротами. Лежа на животе, невидимый в темноте, там Джейсон и таился, когда подъехал отец. Проследил он и за прибытием Барклоу – видел, как они совещаются в полутьме между уличными фонарями.

Перевел взгляд на небо на востоке. Бледнеет, наконец-то. Едва заметно. Потом вновь переключил внимание на дом и окружающую территорию, еще раз припоминая расположение датчиков и углы обзора камер, изучая двери и окна, высматривая проблемы и наиболее подходящие места для проникновения в дом. Еще больше света на востоке, фальшивый рассвет – время, которое Джейсон хорошо знал. «Скоро», – подумал он, и вот тут-то это и произошло: сирены в утренней тиши, возвестившие о прибытии подкрепления и о выборе его отца.

* * *