Чужая здесь, не своя там. Часть первая

Эд Фритьеф же, вальяжно развалившись на стуле, делал какие-то заметки в блокноте. Время от времени он что-то говорил девушке, но слышно ничего не было.

Я перевела взгляд на опекуна. Он хмыкнул и, как юный мальчишка, вскочил на подоконник, не задев при этом графин. Эдел Вистар, опираясь на откос, дотянулся до верхнего ряда кладки и вытащил два кирпича.

Голос следователя доносился до меня хоть и несколько приглушенно, но достаточно четко и громко, чтобы я могла понять, о чем он говорит.

Ничего себе шпионские штучки!

— Вистар, у вас все готово? — лениво протягивая слова, спросил следователь и повернулся лицом к той стене, за которой мы находились. Казалось, что он смотрит прямо мне в глаза. Но я же помнила — там абсолютно обычная, непроницаемая стена! Хотя я же не приглядывалась к ней. Стена, как стена, а тут оказывается…

— Готово, Теф, — фамильярно отозвался опекун.

Если бы я умела свистеть, то точно присвистнула бы.

— На что только не пойдешь ради друга. — «Теф» картинно покачал головой. — Даже на нарушение должностных инструкций.

— Тем более, что ты сам за исполнением оных ведешь надзор, — ответил ему эдел Вистар. — Сочтемся.

— Это уж точно, — хмыкнул эд Фритьеф и вновь устремил взгляд в мою сторону, или мне так казалось. — Не бойтесь, Астари, вас не видно. И не будет слышно, если не вздумаете шуметь.

Я кивнула, а потом спохватилась — он же не видит. А вслух соглашение не решилась озвучить. Да и голос меня сейчас, наверняка, будет плохо слушаться. Опекун улыбался, наблюдая за мной.

— Она все поняла, — сказал он.

Он неслышно спрыгнул с подоконника, подмигнул мне и, слегка сжав мое плечо, произнес:

— Сиди тихо. Потом зайду.

И ушел.

А я осталась сидеть на стуле и наблюдать за происходящим в другом кабинете. Прямо-таки спектакль какой-то.

Опекун присоединился к следователю и его помощнице.

Зашли двое стражников. Один из них держал в руках небольшую коробку. При виде нее эд Фритьеф предвкушающе улыбнулся и кивнул в сторону другого стола, на который ее и положили.

Я смотрела на все происходящее, замерев, не шевелясь практически, в нервном ожидании, комкая в руках юбку. Потом поняла, что не стоит так делать — помнется же. «Эдель не должна выглядеть неопрятно!». Хотя сегодня вряд ли эдель Фордис будет ругать меня за как будто жеванную юбку.

Под конвоем в кабинет завели Никласа. Увидев эда Фритьефа, его лицо побледнело, вот только его выражение, как ни странно, не поменялось — все та же аристократическая скука. А вот уже взгляд эдела Вистара Никлас выдержал спокойно.

— Не ожидали меня увидеть, эдел Никлас? — мягко спросил следователь и даже улыбнулся, вот только улыбка была опять же предвкушающей и… жуткой.

— Не ожидал, — согласился Никлас.

Если бы я была ближе, то точнее бы могла сказать: промелькнул ли в его глазах испуг. А так, могло и показаться.

— На все вопросы я уже ответил, — более уверенным тоном произнес Никлас. — Ваши служащие все зафиксировали, — он кивнул в сторону девушки.

— Ничего страшного. Ответите еще раз, — как маленькому ребенку говорил следователь. — С вас не убудет.

— Все, что нужно, я уже рассказал.

— Повторите еще раз, — уже не улыбаясь, сказал эд Фритьеф с раздражением.

Разве могут карие глаза сверкать кубиками льда или блестеть статью? Оказывается — могут.

Стесняться мне было некого, поэтому, сбросив туфли, я поджала ноги под себя, удобнее устраиваюсь на стуле. Предстояло непростое зрелище.

Эд Фритьеф очень эффектно щелкнул пальцами, и те самые стражи, что вошли первыми, раскрыли коробку, достали оттуда два предмета. Один из мужчин подошел к Никласу, которого за плечи удерживали двое других стражников. Второй потянул предмет, не видимый мной, следователю.

Вырывающемуся Никласу на шею нацепили нечто, похожее на ошейник с металлическими вставками. Мужчина кричал, вырывался, сыпал проклятиями. И куда только делся самоуверенный и наглый тип?

Фритьеф наблюдал за всем этим абсолютно равнодушно. А вещью в его руках оказался браслет, который он надел себе на руку, не отрывая взгляда от разыгрывающейся перед ними сцены.

Я же сидела, прижимая к губам ладони, хотя и жалеть Никласа не собиралась. Пока было лишь недоумение: к чему эти ухищрения?

Никлас затих. Видимо, смирился с участью.

— Вы сами вынудили нас, — извиняющимся тоном произнес следователь, поглаживая указательным пальцем браслет.

Допрашиваемый нервно сглотнул, не сводя глаз с браслета.

— Ваши фамилия, имя, род деятельности, — начал допрос следователь.

— Граф Никлас Лестон, художественный руководитель Амаллионского театра, — уже спокойным голосом отвечал Никлас.

Вот это да! Вот так неожиданность! А ведь судя по тому, как быстро он взял себя в руки, он действительно хороший актер. Не зря, наверно, дослужился до такой должности. Или дело в связях?

— Цель приезда в Саганион?

— Гастроли труппы театра.

— Разве руководитель театра обязан сопровождать своих работников лично? — едко поинтересовался эд Фритьеф.

— Я предпочитаю сам все контролировать.

— Кем вам приходится Инеп Дорвен?

— Друг.

— Как вы познакомились?

— В клубе Ларэ. Одно время его вместе посещали.